Dixi

Архив



Эвелина ЧАЦКАЯ (г. Воронеж) ИСТОРИЯ ОДНОЙ СУДЬБЫ

Чацкая 

В мире, который каждый день удивляет и пугает, тяжело понять сразу, в какое русло тебе надо отправиться, чтобы найти себя в нем. Мы долго думаем, рассуждаем и зачастую принимаем множество решений для того, чтобы понять, кто мы и чего хотим от себя и своей жизни. Однако Жизнь — это всего лишь помощница одной капризной принцессы, имя которой Судьба. Капризам этой маленькой королевы беспрекословно подчиняется пожилая старушка Жизнь, и не дай Бог пожелания не будут исполнены.

У каждого человека есть такая принцесса, которая руководит бедной старушкой. Поэтому-то в нашей истории так часто встречаются непонятные объяснению ситуации: один мужчина попал в аварию и остался инвалидом, он спросит Жизнь: «За что?», а та ответит, что все это проказы Судьбы. Молодая девушка, прекрасная словно ангел, никогда не родит и в слезах обратится к небу со словами: «Почему?», на что ответ будет тот же.

У людей всегда все не гладко, несладко и редко бывает так, что человек угождает принцессе сразу и получает все, о чем мечтал по мановению волшебной палочки. Испокон веков и по сей день мы сталкиваемся с небывалым количеством трудностей и препятствий, которые будут беспощадно окутывать нас градом слез, ветрами отчаяния и тенью одиночества. Мы будем терять веру в себя, падать и биться, рыдая, в конвульсиях, проклиная свою никчемную жизнь и судьбу за то, что так обошлась с нами, ведь мы этого не заслужили, мы не достойны такой участи, мы заслуживаем лучшего!

Именно в такие моменты нельзя забывать о том, кто ты есть. Именно в такие периоды боли и страха надо вспомнить, сколько раз ты мечтал о своем сказочном будущем, которое вскоре надеялся превратить в настоящее. Надо не падать духом, собирать осколки разбитых надежд, склеивать их обратно в единое целое и вставать под пули бесконечной войны, которая будет всегда. Это война с самим собой, война за свое будущее, война за те мечты, которые ты рождал и бережно взращивал каждый такой росточек, в который вкладывал всю душу.

История, которую поведает вам одна проказница Судьба, будет ярким примером настоящего, которое не укроется от сердец живых, бьющихся в океане любви и мечтаний. От сердец, которые найдут себя в этой исполненной верой и надеждой мечте.

В одном маленьком городке, недалеко от столицы, где каждый гражданин одной большой страны жил в достатке, но выше головы не прыгал, жила-была одна маленькая девочка по имени Таня. В семье учительницы и врача маленькой Танечке было спокойно и уютно. Родители ее любили, холили и лелеяли. Каждый праздник: будь то день рождения, Новый год или Рождество, а также и в другие праздничные дни малышка получала подарки в виде кукол, паззлов, раскрасок и прочих детских любимых вещиц, которые всегда заставляют эти маленькие создания пищать от восторга и радости.

Танечка была хорошей и послушной дочкой, она вышивала крестиком в свои десять лет, училась на пятерки, помогала маме по дому, ходила на танцы, учила английский и была образцовым ребенком, которого каждый родитель хотел бы воспитать. В школе у девочки было много подружек и все такие разные, непохожие ни внешне, ни по характеру, вообще. Машка с длинными белокурыми волосами была лучшей подружкой Тани. Она часто ходила с двумя золотистыми косичками и смешно улыбалась, слегка хихикая, от чего веснушки на ее курносом носике начинали прыгать так весело, а искорки в голубых глазках так и норовили выскочить и заразить радостью всех кто был рядом. За эту простую веселость и доброту Таня и полюбила Машу.

Как-то раз на обеде в школьной столовой девочки сидели вместе, и неожиданно к ним рядом подсела такая взъерошенная девочка, как будто ежик. Позже подружки так ее и называли «Ежик», хотя звали-то этого человечка Аня. Это была высокая худощавая малышка, у которой каждый суставчик выглядывал из-под одежды как бугорки муравейников на лугу. Аня не любила расчесываться, все время ходила с запутанными сваленными волосами, которые были темно-каштанового цвета. В ней все было неопрятно, неприятно и так резко, что большинство сторонились Ежика. Однако однажды всеобщая неприязнь сменилась чувством безмерного уважения к этой девочке. В один из учебных дней на перемене одноклассник Тани Костик начал дергать за косички Машку. Да так больно, что голубые глазки-искорки начинали блестеть от слезок. Тогда-то первой начала действовать Аня. Она протопала к мальчишке и, выпрямившись, задрав нос к верху как важная птица, громко сказала:

— А ну отпусти ее, болван!

Тут-то Костик, то ли от природы, то ли от волнения, но на него нахлынуло такое необъяснимое ощущение страха и стыда, что он бочком-бочком попятился в сторону от Ани, а затем и вовсе старался обходить ее стороной.

Так началась дружба между Машей и Аней, а затем с ней подружилась и Таня; девочки нашли Ежика столь искренней и смелой, что про внешний облик, казавшийся таким колючим и неприветливым, они, казалось, вовсе забыли, стерли из памяти.

Уже с юных лет Таня начинала понимать, что в человеке важно то, какой он внутри, а не снаружи. Она судила людей по их поступкам и не торопилась откровенничать с теми, кого не видела в истинном обличии.

Время шло, оставляя за собой полосы воспоминаний и переживаний прошлого. Ожидания будущего и бесконечный поток чудесных грез с каждым годом пополнялись все новыми и новыми надеждами. Три подруги повзрослели: Тане и Маше было пятнадцать, а Ане шестнадцать лет. За те пять зим совместной дружбы между ними ничего не изменилось. Девочки так же любили и ценили друг друга, заботились и помогали в трудную минуту. Из девочек они превратились в девушек, приобрели серьезность и чувство ответственности доселе им незнакомые. Набравшись ума и четких указаний от взрослой жизни, подростки действовали в направлении выбора, выбора того самого русла, которое станет их течением на всю жизнь.

Таня стала первой примой в балетной школе, в которую ей посчастливилось попасть, пройдя вступительные пробы. На седьмом небе от счастья, девушка уже грезила фантазиями о том, как покорит сцены лучших театров мира. Душа танцора в ней была несомненно, огонь движений и пластики не покидал ее еще с тех юных лет, когда ее тело впервые пустилось в бесконечно завораживающий мир танца. Она знала кем станет, знала какие цели стоят перед ней и смело шла вперед.

Ее подруга Маша, красавица каких свет не видывал, с возрастом только хорошела и хорошела. Разумеется, у такой белокурой синеглазки кавалеры были повсюду. Редко можно было увидеть девушку, идущую с портфелем, обязательно кто-нибудь: будь то Васька из их класса или же завидный старшеклассник, но один из них точно будет нести вприпрыжку все ее вещи. Если потребуется, то и королеву донесут на руках, хоть на вершину Олимпа.

И вот наконец добрались мы и до третьей подружки, до того самого Ежика, которая выросла и все ходила с кучей сваленных волос, все такая же неопрятная, но мозговитая страсть! Не было ни одной задачки, которая была бы не по силам Ане, ни один предмет не пугал ее своими страшными длинными терминами — все она понимала и училась на одни пятерки. Подруги постоянно восхищались Анькой; еще бы, одни олимпиады чего стоят: первая на районе, вторые места на всероссийском масштабе и одни победы на конкурсах. «Что же за мечты в голове у Ежика?» — спросите вы. А мечты о процветании медицины; этот колючий костлявенький человечек хотел стать хирургом. Спасать жизни, вырывать души из лап цепкой смерти и делать невозможное — это мечта Ани. Девушка не раз думала о том, как впервые пройдет скальпелем по телу живого человека; как аккуратно наложит первые в своей жизни швы; с какой надеждой в глазах будет сообщать ожидающим в коридорах близким больного, что все хорошо и что страшное уже позади. Никто не знал об этом, даже Таня и Маша не были посвящены в самые сокровенные тайны Ежика.

Цель была, цель так вдохновляла и манила за собой, как запах весны в первые мартовские дни, такой слабенький, но полный мармеладных искринок ожиданий и надежд на расцвет новой жизни. Еще была осень, когда учеба только начиналась, не было страшных контрольных и тестов, от которых учеников тут же бросает в дрожь; не было первых двоек и домашнего задания, но было ощущение пустоты в классе, и все это прекрасно чувствовали и знали, откуда эта пустота.

Тот самый клубочек иголок, тот самый костлявый ребенок, который поражал своими способностями к учебе, восхищал идеями и стремлением стать достойным такой великой профессии; ребенок, который был смел и стоек перед любыми препятствиями судьбы, именно она, Аня, лежала в больнице. Под белыми простынями в белой как молоко палате с капельницами в обнимку день за днем все первые недели сентября она лежала, и лежала, и лежала. Кто бы мог подумать, что такое страшное неизлечимое заболевание как рак коснется именно ее, и как печать оставит след со словами «Смерть». Да, именно это было ей сказано после первой встречи с врачами. Да, они не успели поставить точный диагноз вовремя; да, они не успели спасти ее.

Глядя на это, на себя, на свое изломанное и искалеченное будущее, что зовется Жизнью. Смотреть на то, как судьба безжалостно вырывает из твоего цветника, где бережно взращивался каждый росточек заветной мечты, все цветы, сразу хочется плакать. Аня плакала, рыдала, кричала и истязала себя упреками, что не так все должно было быть, не заслуженно, НЕ СПРАВЕДЛИВО!

Но как изменить то, на чем уже поставлен крест?

Сезон сменялся сезоном, прошла зима, пробежала без оглядки весна, и наступило самое любимое время года — лето. С первым же днем июня вместо радостных возгласов об окончании учебы были слышны тихие всхлипывания двух подруг, всего класса, всех родных и близких Ежика. Смерть унесла свою жатву далеко и навсегда, где нет места мечтам и надеждам, где нет веры и нет жизни. Туда где все пусто, темно и тихо; в омуте хладных останков покойников, в самом страшном воображении всего живого, там отныне было суждено покоиться душе того маленького хрупкого создания с вселенской мечтой.

Но, как известно, боль и страдания лишь укрепляют, закаляют, заставляют сильнее верить в желанное и бороться до последнего.

Годы бегут дальше, вот уже Таня закончила одиннадцать классов, и после выпускного все разошлись кто куда. Связь одноклассники старались поддерживать, старались помнить обо всем, что переживали вместе и не забывать об общей утрате.

Вскоре после выпуска до Тани перестали доходить звонки от синеглазки: Маша не звонила, не писала, а затем выяснилось, что там, где раньше была ее квартира, где девушка жила с родителями и бабушкой, Марьей Федоровной, все пустует целых три месяца. Паника и недоумение накрыли балерину с головой, и она принялась усердно искать хоть какую-то информацию о своей подруге. Поиски дали результат, и выяснилось, что Маша встретила любовь всей ее жизни и отправилась на край света вместе с ней. Каково же было удивление Тани, когда она узнала об этом. Ведь у подруги были другие планы, другие цели и инструкции к строительству будущего.

— Танька, это же ЛЮБОВЬ!

Вот как объясняла свои перемены в жизни златовласка. А мечты Маши о становлении актрисой были заперты в темном душном чулане, ключ от которого был безразлично брошен в океан ошибок.

Недолго радостной была совместная жизнь с любовью всего сердца. Целый год Маша и ее возлюбленный прожили в мире и согласии, отыграли свадьбу, построили дом, вскоре после всего у них родился ребенок, и теперь они были самой что ни на есть семьей. Но все стало резко ломаться после рождения малыша; совместная жизнь оказалась тяжкой ношей для молодых родителей, отсюда поплыли проблемы: измены, ссоры, ругань, шум, гам и в конце ЛЮБОВЬ просто ушла, хлопнув дверью. И так началась новая искалеченная судьбою жизнь еще одного человека. Теперь, сидя в пустой квартире, долги за которую капают как дождь с неба; с ребенком на руках, безработная и в прямом смысле этого слова, пытающаяся выжить, Маша была обречена на отчаяние, боль и поражение.

Как ни старались родные, как ни ободряла ее Таня, прося не сдаваться, идти дальше, пробовать построить все заново, но девушка ничего не хотела слушать. Потух в глазах тот яркий огонек искринок, угас костер веселья и надежд.

Всеобщими усилиями вернув Машу в мир материальный, но никак не моральный, Таня продолжала карьеру балерины. Она достигла больших высот, набралась мастерства и была примой хоть и не первой, но и не последней. Все равно было к чему стремиться, и было чем дышать.

Был месяц май, когда ставилась постановка в их театре. Главную роль отдали девушке, и она полностью отдалась ей. Тренировки дни напролет, ежедневные недомогания, волнения, недосыпы и голодовки; казалось, все это специально, чтобы сломить ее, оступиться и повернуть назад, но Таня так не думала и вовсе не собиралась отступать.

Наконец настал долгожданный день премьеры. Волнение ощущалось в каждой крупиночке театра, во всех деталях, что были задействованы в этом мероприятии и, разумеется, в каждом из участников тоже. На всех лицах закулисья можно было прочитать небывалый страх перед сценой, несмотря на то, что выступать приходилось уже много-много десятков раз. Но вот всеобщая паника сменилась легкой дрожью, раздались звуки оглушающих фанфар, и занавес поднялся. Послышались ободряющие аплодисменты, приветствующие актеров театра, затем легкой рукой дирижёра был оживлен оркестр, и музыка самых разных инструментов слилась в единую мелодию, тем самым начиная концерт.

Когда настал тот самый час, Таня выпорхнула на сцену словно птица. Она не помнила ничего из того, что там было, что происходило на глазах у всех; девушка просто отдалась танцу, слилась с мелодией его завораживающего движения и все плыла, плыла, как будто всегда только так и жила. Каждое движение, взмах, глоток воздуха — все переживало в ней единение с движениями, музыкой и мечтой.

«Вот оно, счастье».

Радостная, счастливая, исполненная чувств и эмоций она бежала с друзьями по улицам огромного города на встречу с семьей. Ее не отпускало то чувство гордости и достоинства перед собой, перед родными и близкими, перед всеми; ей хотелось сказать «спасибо» за то, что помогли найти свое призвание, воплотить фантазии в реальности и не оступиться, когда до мечты было рукой подать.

Ветер в лицо, волосы, освобожденные от жестких шпилек и множества заколок, растрепались на ветру, ноги бегут быстро как никогда, и все слышится тот яркий и заражающий смех, он все еще там, он все еще с ней…

«Как сейчас помню, все настолько отчетливо сохранилось в памяти, просто удивительно, даже немного страшно. Вот мы втроем: Маша, Аня и я стоим у входа в нашу школу, такие улыбчивые, смешные и… счастливые».

Таня заплакала. Так давно она не роняла слез, наверное, с тех пор как похоронили Аню. Но теперь мысленно она понимала, что следующей похоронят ее, так же как Ежика, так же как Машу. Не было сил, нечему больше поддерживать пламя души.

Смех того дня словно пыль на ветру в памяти девушки, а ведь мог стать и чем-то большим, более значимым. Однако все, что осталось от того дня, так это переломанный позвоночник и инвалидное кресло, которое не отпускало балерину больше года. Машина сбила Таню, отправила в реанимацию, затем на борьбу со смертью, а после в больничную палату, где когда-то точно так же лежала Аня.

Дни напролет к ней ходили родители, друзья, руководители театра и даже одноклассники, до которых дошла эта весть. Слова поддержки и ободряющие комментарии сыпались горой на нее; цветы и подарки занимали все свободное пространство комнаты, но вот легче от этого не становилось.

Очутившись на месте своих подруг, Таня поняла, насколько бессмысленно говорить человеку, что все хорошо, все поправимо, когда внутри все разбито и стерто в порошок. Новые и старые лица приходят и приходят с новыми речами, а девушка все невнимательнее, а затем и вообще прекращает слушать, что ей говорят. Она уже не видит лиц, не хочет смотреть на них, говорить с ними и в итоге попросту запирается в себе, тем самым закрывая дверь для всех. День за днем Таня лежит в постели, затем сидит, смотрит в окно, что-то читает, а потом снова засыпает с мыслями о том, когда же все закончится.

Эту картину наблюдать давалось лишь маме, которая оставила работу, чтобы не оставлять свою любимою дочурку совсем одну. Как-то в один из таких обычных дней, похожих на десятки других, женщина зашла в комнату Тани; дочка сидела в коляске и смотрела в окно, из которого прямо на середину комнаты падал теплый лучик солнца. Вошедшая бесшумно прошла к окну и села на стул рядом с дочерью.

— Красиво, правда? — нарушил тишину женский голос. — Казалось бы, всего лишь лучик солнца, так просто, зато сколько прекрасного в самом обычном.

Мама остановилась и устремила взгляд вдаль, в небо. Тем временем Таня, слышав все, повернула голову к своей соседке и, недоумевая, воззрилась на нее.

— Скажи, Таня, — не обращая внимания на ожидавшую объяснений дочь, продолжала женщина, — тебе когда-нибудь хотелось сделать что-то нереальное? Такое, что никому бы и в голову не пришло, — теперь она повернулась и смотрела ясными как день глазами.

— Я хотела лестницу из песка построить в самое небо, — быстро отвечала та, — ты к чему все это клонишь, мам?

Мама же продолжала смотреть в янтарные глазки Тани, чуть улыбаясь и думая о своем. Затем она наклонилась вперед, ближе к дочери и сказала:

— А ведь это была твоя мечта, самая первая, крупная, большая мечта, — повисла небольшая пауза, — помнишь, как ты тогда пыталась строить эту лестницу?

— Помню, — прыснув, отвечала та, — весь день провозилась, а потом еще от песка отмыться не могла. Такое не забудешь.

Собеседницы пересеклись взглядами и рассмеялись. Потом снова вокруг них образовался молчаливый вакуум, пока женщина вновь не собралась с силами и не перешла к сути всех своих отступлений.

— Таня, — ласково позвала она сидевшую рядом и взяла ее ладонь в свою, — я знаю, тебе сейчас плохо как никогда. Ты раздавлена, не хочешь ничего видеть и слышать, но позволь сказать тебе одну вещь, — мама убедилась, что Таня ее действительно слушает, и продолжила. — Маша и Аня были прекрасными подругами и просто хорошими людьми. Мне до сих пор не хочется верить в то, что с ними произошло, и что всем нам пришлось пережить вместе с вами, но ты никогда не задавалась вопросом, что помимо общего горя у вас есть одно различие?

Таня отрицательно покачала головой.

— Ты никогда не задавалась вопросом, почему именно они?

Вновь девушка покачала головой.

— Вас различает только одно, это — мечта. Девочки не смогли дойти до конца, они оступились, понимаешь? — женщина с надеждой заглянула в глаза Тани. — Им не хватило сил побороть собственное отчаяние, принять то, что не всегда судьба будет на их стороне. Ничего ведь не бывает по мановению волшебной палочки, ведь так?

— Но разве можно было не оступиться, когда Ане сказали, что ее уже не спасти? — вдруг подняла полные слез глаза дочка.

— Конечно, ей бы не вручили жизнь с чистого листа, но ведь проживать считанные дни в бесконечном ожидании кончины тоже неправильно? — осторожно спросила та.

— Мама, а что правильно?! — не выдержала девушка и заплакала. — Почему именно нас так зацепило, почему именно нам втроем так досталось от Жизни?!

Женщина, приподнялась со стула и тут же заключила дочку в объятия. Тихо-тихо нашептывая слова успокоения, она медленно поглаживала свою балеринку по голове и после продолжила:

— Не вы одни, всем достается от этой странной жизни. У каждого свои проблемы, каждому плохо по-своему; вы просто очень долго были сильными, вот жизнь так распорядилась и проверила всех на слабость. — Женщина остановилась и почувствовала, что слезы тоже накрывают ее глаза размывчатой пеленой. — Мне грустно это говорить, но, Танюша, Маша и Аня не справились с этими испытаниями, они сдались, а ведь помнишь, чему я тебя всегда учила? Бороться, бороться и еще раз бороться! До победного конца, — она прислонилась лбом ко лбу дочери. — Нет ничего непобедимого и непреодолимого, все можно исправить, все поправимо, главное не падать духом, не предавать мечты, ради которых ты живешь, ради которых хочется жить.

И Таня, и мама отстранились друг от друга, чтобы смахнуть соленые дорожки с лица.

— Никогда не сдавайся, не жалей себя, не дай трудностям остановить тебя и разбить все надежды в прах. Это твоя жизнь, и я уверена — у тебя еще много, очень много невоплотившихся планов, ради которых стоит перестать ныть и попробовать начать все сначала.

Женщина улыбнулась, все еще с заплаканными глазами и, поднявшись со стула, вышла из комнаты, оставив Таню сидеть напротив окна, замерев в одном положении.

«У меня есть мечты, есть планы, я еще столько всего не сделала, — думала над словами мамы девушка. — Я не сдамся, я не хочу сдаваться».

Мысли сменяли одна другую, а слезы все больше и больше наворачивались на глазах.

«У меня есть мечта, есть цель!» Девушка все повторяла и повторяла эти слова в голове, голос становился все громче, громче и громче, пока не вырвался из мыслей в слышимый звук.

— Я не сдамся, — сказала Таня, смахивая последние капельки слез с янтарных глаз.

 
html counter