Dixi

Архив



Не по гамбургскому счету

 

Ибо каким судом судите, таким будете судимы;

и какою мерою мерите, такою и вам будут мерить

(Иоанн Златоуст)

 

Начиная обзор присланных на конкурс поэтических работ, надеялась, что оценивать (в моем случае разбирать достоинства и недостатки) стану непредвзято и по гамбургскому счету. Но «по гамбургскому счету» — это всегда лишь мечта. Увы, опять крыловское «в одну телегу впрячь не можно коня и трепетную лань» вмешалось. Ну, не можно, так не можно. Непредвзято постараюсь, а вот по гамбургскому счету опять, к сожалению, не получится. Ну как готового поэта с опытом прожитых лет и знаниями профессиональных техник мерить с мальчишкой тринадцати-четырнадцати лет или с человеком, который начал свои версификационные опыты совсем недавно?

Да никак. Благо, мне судить по штату не положено, оттого легче. Зато я могу, по возможности, кому посчитаю нужным, кое-что подсказать и, по возможности, кого посчитаю нужным, кое-чему научить. А ваше право либо прислушиваться, либо меня игнорить.

Этот блок участников, кого учить можно и нужно, в конкурсном списке, увы, весьма немал. Но при этом каждый из этого списка прошел мини-отбор, значит, у каждого из вас есть определенный поэтический потенциал. Может быть, у кого-то нет владения техникой, кто-то просто недостаточно опытен. Ничто не потеряно только в одном случае — вы захотите меняться. Реально захотите учиться поэзии. На самом деле это возможно.

Другой блок — те, кого учить только портить, к счастью, не состоит из двух-трех участников, их больше, это по настоящему радует. Судьям будет из кого выбирать.

И еще одно обязательное замечание. В конкурс каждый из вас пришел со своими амбициями и своими ожиданиями. И если вдруг ожидания и реальность не совпадут, просьба не обвинять в этом организаторов и членов жюри.

Ну что, приступим?

 

Первым пришла в конкурс поэма Николая Третьяка «Отступник».

Зрело и мастерски выполненные стихи. Из тех, что можно и нужно рассматривать очень серьезно. На мой взгляд, будет несправедливо, если поэма не попадет в шорт и соответственно в книгу.

Пока ограничимся этим замечанием. Возможно, необходимость поговорить возникнет чуть позже, по результатам оценок судей.

Начало было положено, получилось очень приличное открытие нашего конкурса.

Продолжение было очень вдохновляющим.

 

Ростислав ТАРУНОВ

Мальчику, насколько я знаю, только десять. Десять, вдумайтесь…

 

В деревенских избах пол скрипит,

Снег на крышах безмятежно спит,

Через щели лезет на чердак.

То — в деревне, в городе не так.

 

Вот именно, что не так. Не так стал бы строить поэтическую фразу опытный стихотворец. И потерял бы в искренности — несомненно.

Известно, что дети видят мир честнее и точнее взрослых. Просто им бывает сложно точно сформулировать мысль. Но может не стоить ее сейчас искусственно выстраивать, может просто отпустить? Как дышится, так и пишется. И является миру «белый квас», «легкая боль — ранняя версия», «ледяная кома — новогодний друг»…

Вот уж кого наотрез запретила бы сейчас трогать! Вот уж кого не надо учить именно сейчас, раньше срока. Пусть просто пишет стихи. Как умеет. С опытом придет понимание того, как это до́лжно, а искренность и дар видеть мир по-своему вдруг да останутся…

А я пока счастливо улыбнусь и загадаю его возвращение лет через семь-восемь… А вдруг это именно то самое?

 

Денис ЗОЛИН

На вид автору те самые восемнадцать-девятнадцать. Замечены и отпротоколированы попытки искать свою интонацию, пробовать сказать свое слово. Я читала стихи и все ждала этого Слова.

И, кажется, дождалась.

 

Так вот же он, герой моего времени!

Компьютер с точкой доступа к Сети!

За ним шагает строем поколение,

Похоже, больше не за кем идти…

 

За эту строфу автору можно многое простить. Скорее, даже так — с этой строфы можно начинать строить поэта.

А вот Денису, в отличие от Ростислава, уже можно и нужно учиться писать. Эйфория от того, что строчки складываются в рифмованные предложения, должна постепенно смениться пониманием, что не все рифмованные строчки — стихи.

 

Он каждому даст то, что ему нужно:

Способен и развлечь, и обучить;

Он может даже, как это ни странно,

Вас ужином горячим накормить.

 

Для примера — мамой клянусь, просто взяла первую попавшуюся строфу — эти четыре строчки.

Из четырех — ни одной поэтической. Ну, рифма хромает — ладно, хотя стихотворение заявлено как рифмованное (кстати, сами-то рифмы в основном в стихотворении неплохие, разве что именно в этой строфе рифмовка первой и третьей строк неудачна). Стихи, как известно, делает совсем не рифма.

Стихи стихами делает настроение, образ, драйв и язык. Ну, правда, еще много чего, но пока остановимся на этом.

Начнем с последнего. Поэтический язык совсем не обязательно язык возвышенный, скорее наоборот, время возвышенного языка прошло и его неумелое применение ничего кроме ухмылки у ценителя не вызовет. Поэтический язык — это вербальное заполнение некой выстроенной автором конструкции теми элементами, которые эту конструкцию делают живой и привлекательной, оптимизируют под реальные условия, под выбранную задачу.

Это как мир дикой природы и зоопарк. Имея разные исходники, получим и результат разный. И хотя там и тут звери, но разные. Сытые, ленивые, комфортные и равнодушные в зоопарке, поджарые, злые, агрессивные, неизвестные — на воле.

У каждого слова свой стилистический, свой эмоциональный оттенок. Но самое главное — точность выбора этого оттенка. Обычные слова сами по себе, без контекста мертвы. Это всего лишь надпись на табличке могильной плиты, они для посторонних либо не значат ничего, либо означают что-то нейтральное, общеупотребительное. Живыми их делает окружение: эпитеты, интонация, образ…

Попробую посоветовать применить такой алгоритм в работе. Если не получится, ну и что — попытались. А вдруг что-то да и выйдет?

Итак.

Пришло вдохновение, записываем стихи — так, как они пришли. Ну, то есть делаем ровно то, что и обычно. Дальше начинается работа. Выбираем парочку ярких образов, которые в результате родились. В разбираемом стихотворении довольно яркий образ — «липкий Интернет». Теперь на базе этого образа создаем стихи заново, раскручивая образ до метафоры. В итоге что-то из первоначальных стихов уходит совсем, что-то остается в обновленном виде. И, наконец, самое интересное. Даем денек-другой отлежаться этим двум вариантам и, полностью выключая сознание, пишем третий. На подсознании. Пусть за нас поработает космос.

Теперь, когда перед нами достаточно основательный объем текста, просто отбираем зерна, отделяя их от плевел. Собираем конструкцию заново, шлифуем, готово.

Каким бы текст ни получился, всяко он будет лучше самого первого варианта. Будет ли он стихами? Возможно да, возможно и нет. Вы, если нет, почувствуете сразу. Ну, и не жалейте. Выбрасывайте в корзину, не тряситесь над каждой написанной строчкой этаким бальзаковским Гобсеком. Ясно же — лучше одно хорошее, чем десяток плохих.

В этом деле самое главное — почувствовать строчку. И когда вы ее почувствуете, настоящую, пусть для начала одну-две, когда ощутите ее на вкус и запах, всё, вас за уши не оттянешь от этого блюда.

Предложенный вариант — всего лишь один из многих. Их, методов версификации, придумано огромное количество. Выбирайте любой.

Есть знаменитые строчки — «стихи не пишутся, случаются». Всё так. Но для начала желательно научиться их делать. Делать стихи — не более чем ремесло, которым надо овладеть.

Постепенно вы научитесь писать стихи, и только значительно позже они, вот ведь волшебство, начнут случаться. Только так. Будем ждать.

 

Любовь ШАЛАБАЕВА

Состоявшийся автор, и на душе приятно от того, что строки есть, существуют, живут.

Но, считаю, пару ложек дегтя в бочку сиропа добавить необходимо.

Берем строфу:

 

Когда я умру, то вернусь сюда пестрою птицей,

Чтоб долго парить над рекой, над садами кружиться.

И с неба смотреть на просторы — такие родные!

На луг наш с высокой травой и массивы лесные.

 

Четыре строки. Первая — удачна, определяюща, поэтична. «Вернусь сюда пестрою птицей» — превосходно.

Остальные определенно слабы. Почему? Наверное, потому что предсказуемы. Извините, банальны. «Птица — кружится» — эта рифма совсем не так замечательна, как может показаться. Скорее, это настолько затертая рифма, что ее можно было бы зачислить в отдельный ряд подобных типа «солнце — оконце», «осень — просинь» и прочих «маята — ни черта».

Немного про рифму. Как известно, она лишь инструмент. Но инструмент все же очень важный, стихо- так сказать формирующий. И для настоящего поэта «птица — кружится» все же моветон.

Давайте теперь поговорим про образ. Яркий образ делается на базе незатертых дефиниций, сам не рождается. «Родные просторы» в прямом их значении без контекста — это не ярко, а банально, ибо ярко и небанально это было может еще у Пушкина или Жуковского, может еще у кого из начала века девятнадцатого, а после них всё банально, увы.

Нет, если пишутся стихи, построенные на принципах аффектации, тогда почему бы и нет? Допустим, сочинились такие строки: «помойка, заводы, в воздухе взвеси, — родные просторы, великая песня». Здесь и «родные просторы» и «великая песня» в качестве антитезы будут вполне уместны, они не будут восприниматься в их прямом устойчиво словосочетательном значении, а становятся довольно мощным поэтическим образом. Но это будут уже стихи о другом.

В общем, с лесными массивами и лугом с высокой травой, как вы понимаете, то же самое. И ведь понятно, что всё на самом деле так: и трава высокая, и массивы — лесные, а нельзя! Ну что ты будешь делать — нельзя! Никак нельзя.

При этом автор — хорош. Мне, к примеру, показалось симпатичным стихотворение «Я листаю альбом», а в том же «Когда я умру» вполне рабочий поэтический финал:

 

Когда я умру — стану птицей, но только потом.

Сперва эту жизнь до конца пролетим, проживем.

Раскрасим её в ярко-желтый, оранжевый цвет,

И снова отправимся ввысь: к небу, к звёздам, в рассвет.

 

Много вполне приличных строчек в других стихах.

Тогда зачем эти ложки дегтя? Наверное, затем, чтобы стихи случались не только некоторые хорошими, а делались хорошими все. И это — возможно. Чуть больше претензий к самой себе, вот и весь сказ. Ничего военного.

 

Ольга КОНДИУС

Мне, честно говоря, сложно. Очень искренние, очень личные и при этом все же в целом неудачные и на мой взгляд слабые стихи. Хотя… Кто знает, какие цели ставил перед собой автор? Если создать личный зарифмованный дневник, то, возможно, получилось. Тронуло ли меня как читателя? Честно скажу — нет. Но это ничего не значит и мое мнение — лишь мое мнение. Отдельные строки есть, но автору этого, мне кажется, мало. Подождем мнения членов жюри.

 

Sunidhi YADUVANSHI

Вот как быть с ее поэзией? Она настолько завораживает, что все недостатки, а их масса, как-то нивелируются, исчезают, а остается только ощущение тягучей и одновременно странно знакомой песни одинокой флейты, звучащей на фоне колышущегося под ветром камыша. И не знаю — хорошо ли это, плохо ли?

 

Любовь ДАНИЛОВИЧ

Яркий пример того, что когда человеку хорошо, он либо не пишет стихов, либо пишет плохие. Молю, чтобы у автора все было хорошо. А стихи… да и фиг с ними, какая, право, мелочь, стихи.

Впрочем, если это действительно важно, посоветую почитать книгу Вадима Кожинова «Как пишут стихи». В Интернете есть. Либо начнете писать хорошие, либо бросите. И то, и другое — прекрасно.

 

Владимир ШИШИГИН

Ну, Владимир Фирсович знает мое к нему отношение. Оно чрезвычайно трепетное, как к очень близкому человеку. Но сейчас — про его стихи.

Его рифмованные миниатюры иногда вполне удачные, иногда просто неудачные, иногда слишком быстрые, непроработанные.

Но они имеют право на существование, поскольку сделаны человеком тонко и точно чувствующим слово. А непроработанные по одной причине — надо все успеть. Сегодня, сейчас! Жить и не угасать.

 

Рената ЮРЬЕВА

Стихи Ренаты стали отточенными, оставаясь при этом очень узнаваемыми. Это сложно — иметь свой голос, и у автора он есть. И вовсе никакой не тихий, как при этом порой стыдливо добавляют. Свой — яркий, сочный, уверенный. И ни капли самомнения. Её автор оставляет за бортом своей поэзии.

 

Зима — иллюзия защиты:

Мир спрятан в шубах и стихах…

 

Но, Рената!! Зачем, откуда это – «многосерийный сериал»? Ведь достанется же за него! А жаль…

 

Юрий ЧЕРНОВ

И еще один автор, за которым слежу уже давно.

 

Тонкости семьи дело не мирское.

Пошло выставлять чувства напоказ.

Площадь и очаг честно делят двое.

Не скажу за всех, но вот так у нас.

 

Слово «честно» в его поэзии — определяющее. Вопросы он задает себе самые разные и на все — в стихах — старается отвечать именно честно. Это довольно сложно, если не сказать — практически невозможно.

 

Из тысяч грезимых пространств одно осталось.

Или распалась связь времен или усталость.

Переместился ум в мир цифры и иконок;

и смотрят грустно фолианты с книжных полок.

Людских идей, событий, поисков обитель

когда-то бог — теперь стареющий носитель.

 

И во всем так. И легко найти ассонанс с его чувствами и мыслями, если не пытаться придумывать про себя, что ты лучше, чем есть на самом деле.

 

Николай САМУЙЛОВ

Ходил по тропам муравьиным

В наш дом замызганный мужик.

Он бушевал в угаре винном

И мне показывал язык.

 

Хорошо? Очень хорошо.

А позже — чуть дальше — вовсе не так хорошо. А потом снова — и хорошо, и не очень.

Прямо вот хочется написать то же самое, что написано Владимиру Фирсовичу Шишигину. Слово в слово написать. И про особое к Вам отношение, Николай Петрович, тоже.

Считайте, что повторяюсь. Пусть. Пожалуйста, не торопитесь! Не спешите! Ведь мало кто как Вы чувствует слово. Поэтому просто пожелаю на будущее — точности. В ритме, в рифме (в ее выборе, прежде всего, от Вас хочется необычной, непростой, изысканной), в логике построения строфы, в интонации. И стихи заиграют…

 

Jayson Cast-Ouell

Человеку — четырнадцать. Давайте не будем о том, что в четырнадцать писал Лермонтов.

Листья в поле пожелтели,

И кружатся, и летят;

Лишь в бору поникши ели

Зелень мрачную хранят.

Под нависшею скалою

Уж не любит меж цветов

Пахарь отдыхать порою

От полуденных трудов.

Зверь отважный поневоле

Скрыться где-нибудь спешит.

Ночью месяц тускл и поле

Сквозь туман лишь серебрит.

 

Это — Миша Лермонтов.

 

И хочется взять кипяток

И опалить огня цветок,

Чтоб знал, каким он должен быть,

Чтоб знал — не так приятно жить

На свете остальным,

Чтоб загорелся он иным

Мерцающим огнём,

Чтоб изменилось что-то в нём..

 

Это — наш автор.

 

Я просто предлагаю подождать. То, что строчки иногда ломаются, что в них нет поэтической логики, азарта больше, чем мастерства — это ерунда. Давайте просто подождем. Если не бросит, все будет — и рифма, и логика. Есть страсть и порыв. Есть своя правда. На первых порах этого достаточно.

 

Никита БРАГИН

И сзади кто-то скажет — помолчи,

замри на полчаса над кружкой чайной,

пойми, они приходят не случайно,

седые скорби, наши палачи.

 

Вот я и помолчу. Ибо пока говорить не о чем в том смысле, что перед нами реальный поэт, у которого гарантированные шансы выйти в шорт-лист нашего конкурса. Это уже дальше, на втором этапе, мы будем разбирать нюансы и что-то объяснять необъясненное. А пока помолчу. Хотя, нет. Пару слов скажу.

Прочитайте его стихи, не думаю, что пожалеете. И точно, и тонко. И сделано мастерски.

 

Степан СЕРЕБРЯКОВ

Еще один претендент на выход в шорт-лист и соответственно на попадание в итоговую книгу.

Я уже много здесь писала о таких сопутствующих, зачастую становящихся основными в поэтическом деле вещах как драйв, неравнодушие, страсть, порыв… Всего этого в трагедии автора «Второго пришествия Христа» Степана Серебрякова насыпано полной ложкой с горкой. Но, думается, надо несколько предвосхитить возможные сомнения членов жюри нашего конкурса. А именно.

Тему могут назвать конъюнктурной, или так — в значительной степени конъюнктурной.

Рифму — достаточно расхожей и предсказуемой.

Столь же предсказуемым — сюжет трагедии.

А в остальном сделано вполне профессионально. Если бы спросили мое мнение, я бы сказала — в печать!

 

Леонид КУРЕНЕВ

Это — не моя поэзия, но значит ли это что-либо? Вообще ничего.

Почему-то вспомнилось рубцовское:

 

Тихая моя родина!

Ивы, река, соловьи...

Мать моя здесь похоронена

В детские годы мои.

 

— Где тут погост? Вы не видели?

Сам я найти не могу.

Тихо ответили жители:

— Это на том берегу.

 

А вот кусочек из стихотворения автора:

 

Мне снилось забытое детство и мать,

Которую вновь захотелось обнять,

Всё то, что давно растворилось, как дым,

Но греет и в стужу сердца пожилым.

 

Родные пенаты — вот то, что всегда

Усталому сердцу живая вода.

 

 

Динара КЕРИМОВА

Подобная поэзия, немного странная, хотя и понятная абсолютно, сегодня уже, не родившись толком, вчерашний день. Но ровно так же можно назвать вчерашним днем поэзию Бродского и Рейна. Тенденция к эгоцентризму, на мой взгляд, в современной поэзии все более развивающаяся, просто находит сегодня новые поэтические формы, и за ними успевать — пустое дело. На этом поле, который взращивает Динара Керимова, сплошь сорняки и аляповатые цветы, занесенные на него неизвестно из каких земель. И только один кипарис — …

Но это — на первый взгляд. Когда начинаешь разбираться, вглядываться в стихи, видишь странную закономерность параболического устройства их второго и третьего планов.

Это солнце уже не мое,

Не мои города и шаги,

На стене не стреляет ружье,

Не идут в контратаку враги.

 

Концептуально — противопоставление простых и понятных знаков и маркеров общему функционалу. Противостояние двух миров — «Я» и «не Я». Дисфункция мира «не Я» как ответная мера на чрезмерное ориентирование на собственное эго. Да собственно и дисфункции никакой — слишком он примитивен и предсказуем этот мир, который «вне». Непринимаем. А другого нет. Его можно выдумать и попытаться в этом выдуманном мире спрятаться:

 

Мне двадцать семь без двух недель,

Я на карнизе междумирья,

Мой пароход сошел на мель,

Моя пустая пристань — Сирия.

 

Но спрятаться не получается. Не получается принимать иллюзию за истину. Остается ждать того, что в ее мир «Я» волшебным каким-то образом начнется подселение новых, адекватных автору персонажей. Но — коммуналка, и как следствие шизофрения. Нет уж, увольте…

Лучше так.

 

Мир (дурак, остолоп, мракобес)

Из поверий, поветрий, интриг.

Мне б оспорить его правоту,

Да ведь глух он и преизвращен.

Пусть все в рай. Свое соло в аду

Я исполню еще.

 

Что интересно, мне это все нравится. Надеюсь, понравится и членам жюри.

Потому что.

 

Полина ИБРАГИМОВА

У каждого на белом свете

Есть маленький клочок любви!

Будь это взрослые иль дети,

Он все же есть, как ни крути.

 

В общем-то, понятно, что к чему. Но я бы не стала сразу ставить крест.

Попробуем поискать хоть что-нибудь.

Вот, например:

 

Быть может, наверху война творится

Инопланетных серокожих рас.

Прозрачной крови мелкие частицы

Быть может сверху падают на нас?

 

Быть может, соль всех шуточек соленых,

Что я за жизнь успела рассказать,

Переродилась в капельках знакомых

и дождиком грибным решила стать?

 

Сразу две строфы, оставляющие надежду. И, кстати, находятся они в последнем стихотворении подборки, которое и хронологически тоже последнее. То есть, рост точно есть.

Стихи — странная такая вещь: между гениальной строчкой и бездарной может не быть никакой разницы. Главное — где эта строчка стоит. А поэтический опыт набирается, при желании, достаточно быстро.

Пока совет только один — пару лет никакого удовлетворения ни одной собственной строчкой. И читать на ночь стихи Мандельштама. Или Павла Васильева. В тридцатых годах эта парочка признавалась за лучших поэтов России. При этом они совершенно разные.

 

Юлия ТЕРЛЕЕВА

Так больно прощаться с родными навек,

Как будто тебя на куски разрывают…

Ты думаешь — всё, я не буду здесь жить!

Но всё же тебя оставляют.

 

Надеюсь, вы не считаете, что это стихи. Взяты наугад четыре строчки. Мне могут возразить, что выдернуть из контекста и из тела стиха строфу, а потом ее разбирать — вовсе нехорошо. Отчего же… Вот четыре строки из Ильи Резника. Тоже выдернуто из контекста и из середины стихотворения.

 

Немного нужно человеку. Совсем немного.

Из дальних мест домой ведущая дорога,

Вязанка дров, чтобы согреть очаг холодный,

И тихий сон, от страшных снов свободный.

 

Все это весьма средне, но при этом — стихи. Вряд ли хорошие, потому что и все сказанное — вторично, даже тысячерично, равно и как сказано. Но все равно это — стихи. Потому что сделано профессионально и точно, даже мастерски сделано. На «табуретке», которую изготовил Илья Резник, сидеть не просто можно, на ней сидеть удобно, комфортно и надежно. Вот только при этом не надо эту табуретку называть венским стулом.

А здесь попытка сделать венский стул, но в результате не вышло и табуретки.

Давайте разбираться, почему.

Тема ухода близкого человека из жизни, которая взята в работу, требует самого трепетного отношения к слову, к построению фразы. Хочется передать свою боль, свое отчаяние и свою надежду. Увы, но придется признать, что не получилось в результате ни первого, ни второго, ни третьего.

Давайте теперь разделим все на «левое» и «правое». Влево будем вносить то, что можно отнести к плюсам, вправо — к минусам.

Итак, влево мы кладем: апломб (а что, вполне себе достойное поэтическое качество); отсутствие стихобоязни (писать стихи — запросто!); несколько вполне удачных рифмовок, пару раз даже изысканных; нежелание бояться трудных личных тем.

Пожалуй, на этом все.

Вправо — все остальное.

Можно ли на этом мизере, который влево, построить свою поэзию?

Знаете, вполне. Будет ли это поэзией? А давайте попробуем.

Давайте для начала разберемся с языком. Даже так — со структурой. С логикой построения фразы. Сумбур в поэтической строке — это страшно.

Попробуем для начала научиться грамотно строить вначале фразу, потом предложение, а потом и все повествование. Хотя бы чтобы было понятно, что к чему. Возьмем, к примеру, стихотворение «так жалко детей, у которых нет мамы…»

Для начала нужно заставить себя все это написать обычной прозой, но только стройно и понятно, логически выверено. Это вовсе не так легко, но пусть не с первого раза, но это непременно получится.

Потом нужно попробовать всю эту прозаическую стройность обречь в поэтическую не менее стройную и понятную форму. Получится и это, тоже не с первого раза, но получится.

А уж потом можно начать над текстом работать как над стихом — рифма, образы, настроение, делать вашу «болванку» все более стройной и похожей на стихи.

А если вы считаете, что это вам не надо, ну и ничего. В жизни есть много других замечательных занятий. В конце концов, лучше не писать вовсе никаких стихов, чем писать плохие.

 

Екатерина СТОЛЕТОВА

Гарантированное попадание в шорт-лист этому автору обеспечено, я в этом просто уверена. А почему — об этом мы поговорим уже после оглашения результатов.

Но пару строф — м-мм! — хочу здесь дать.

 

Октябрь — и небосвод строчит дождями,

И ветер рвет зонты, шарфы и души.

Плывем мы городскими площадями,

Не находя ни миллиметра суши.

 

Надежду потеряв на зонтик хлипкий,

Готовый не вполне к метаморфозам,

Осознаем, что не было ошибки

В сегодняшних безрадостных прогнозах.

 

Нет, пожалуй еще пару…

 

Звенит мороз. Природа замерла —

И слушает, как зимний ангел дышит...

И дивными шарами купола

Парят над занесённой снегом крышей.

 

Весь мир наполнен духом января:

С небес на землю льётся вальс старинный,

И под него снежинки-балерины

Кружатся в мягком свете фонаря.

 

Впрочем, разговор, который позже, будет не столь благостным. Но это будет уже потом.

 

Светлана БИКТИМИРОВА

Тут все просто. Нужно писать «белые» стихи без попыток что-либо рифмовать. Эта непременная страсть к рифмовке вовсе не такая уж обязательная. Ритм уже улавливается, настроение передается, «ощущения» от автора вполне себе приятные.

Опыт, нюансы, чтение на ночь хороших умных, стилистически изощренных авторов — вот и все. Пройдет несколько лет и все станет вовсе хорошо.

 

Елена ЛАПАЕВА

С этим автором вроде бы все в порядке. Но есть одно маленькое «но» — ее прямо реально развезло от большого числа «выпитого». 

Объясняю. Есть устойчивое словосочетание «горе от ума». Про это нам в школе все рассказали. А когда впитываешь словно губка массу хороших стихов, «пьешь их и напиться не можешь» по достаточно точному выражению Роберта Рождественского, не скажется ли это на собственном творчестве и как?

Как видим, сказывается.

Устойчивое влияние достаточно большого и, главное, разнообразного поэтически числа любимых авторов, как видим, не всегда есть хорошо. Имеем в наличии свое, приправленное чужим, в итоге получается чужое, приправленное своим.

Неустоявшийся коктейль из Есенина, поэтов серебряного века и бардов шестидесятых-семидесятых. Вуаля!

Конечно же, все это должно как-то отфильтроваться и стать чем-то абсолютно самостоятельным, своим. В общем, не так уж и сложно.

 

Анна ШВЕЦОВА-РЫЖИКОВА

Про «поэтом можешь ты не быть, но гражданином быть обязан!» знают все. Мощное это выражение Некрасова после его обнародования как-то само собой было принято не за лозунг, а за руководство к действию. Писать плохие гражданственные стихи было очень дурным тоном, и если ты не умел и не писал, то тебе прощалось, зато не прощались подделки под них. Как оказалось, написать по-настоящему стоящие удавалось далеко не всегда даже мэтрам.

Анне зачастую это удается. Не уверена, что всегда они столь же хороши, как ее обычные «тихие» строки, но, к примеру, «Выхода нет?» или «Нарым, боль моя» мне понравились. Это — стихи, настоящие, хорошо сделанные.

Но процитировать все же хочется вот это.

 

Этот город чумной растекался свинцом на жаре —

Словно маревом путал сознание, руки и мысли.

Эти ветви берёз, что от зноя как тряпки повисли,

Им глубоких добавилось трещин на нежной коре.

 

Вячеслав КРАСИВОВ

К сожалению, это весьма слабо. Наш эксперт по поэзии Александр Агарков выразился мягче — ни о чем.

Впрочем… Вот Вячеслав пишет:

 

Спонтанно рождаются рифмы и строки:

о радости, счастье и вечной любви.

Мы только поэты, а вовсе не боги,

и верить в удачу бесспорно должны.

 

А если попробовать делать поэзию не спонтанно? Просто работать над каждым словом? Человек-то он явно целеустремленный…

 

ELMO

И не знаю, что сказать.

Это не хорошо и не плохо. Это — как-то так… Явно обученная, с четким пониманием того, что нужно делать.

Но при этом…

 

Вы на ощупь идите руками,

Коль не можете видеть душой.

 

Парой таких строчек можно убить все, что было до того.

И таких строчек-киллеров много, очень много. Может все дело в том, что не хватает общения на языке, на котором пишутся стихи? Не хватает естественной русской речи, не хватает литературы на русском?

Не знаю.

 

Влада ХОЛОДНЫХ

На мой взгляд, Влада достойна быть в шорте.

Несмотря на многие вещи.

Несмотря на странную порой рифмовку, неточную и слабую, на невыверенную ритмику (ссылка на современные стихи при этом будет неправомерна, в современных стихах не просто ломаный ритм, в них определенная, очень продуманная структура этого ритма).

Несмотря на сбивчивость интонации.

В ней есть настоящее.

 

… Не забыть оплатить коммуналку, оформить Осаго

И купить ботинки на грядущую осень.

Знаете, мне порой становится жалко,

Что кто-то из них не знает запаха сосен.

 

Мечты всякого здесь материальны.

Говорят о славе, достатке и карьере,

А я в ответ закатываю глаза театрально:

Вспоминаю, как на санках каталась в карьере.

 

Это не возрастное, не надо нотаций.

Просто мне жизнь такая претит.

Я лучше пойду бродягой шататься,

Но делать буду то, что сердце велит.

 

В отличие от мира Динары Керимовой, в мире Влады Холодных нет откровенного противостояния «Я» и «не Я», а выбираемый автором вариант — просто отойти в сторону.

Возможно, это правильно. Возможно, это даже радикально. Возможно, это единственное верное решение.

А может быть и нет.

Она и вправду не знает.

Ее поэзия накрепко заперта в ценниках супермаркетов, растворена в социальном и неожиданна.

 

Ты все так же с утра

в зеркало улыбаешься мило,

Пытаешься дальше жить.

Но друзья все равно уходят,

Эту опцию в жизни нельзя отключить.

 

Но править надо безбожно и безжалостно, выкидывая кусками. Тогда будет совсем классно.

 

Наталья ЛЕТОВА

Как сказала одна из судей нашего конкурса: «Человек с такой фамилией должен писать лучше».

Что не так?

Попробую объяснить. Мы уже пробовали класть пред собой листочек и делить его на «право» и «лево».

Так вот, у Натальи в левой стороне плюсиков будет значительно побольше, чем у Юлии Терлеевой.

Появляются столь приятные глазу ирония, строй, чувство ритма…

Достаточно ли этого? Давайте ради дела чуть-чуть проанализируем (так сказать, легко, не особо напрягаясь) первое стихотворение конкурсной подборки.

 

Я снова верно жду весну.

Она ж на встречу не спешит.

 

Опытному критику этих строчек вполне хватит, чтобы отодвинуть ее стихи в сторону. Что не так?

«Верно жду весну» — это что? Верно — это в каком таком смысле верно? То есть можно ждать – верно, неуверенно, странно, чуждо, терпко… Ставим любое мыслимое слово и надеемся, что это поэзия?

«Она ж»? Это «Ж» неспроста, как говорил Вини Пух. То есть надо вытягивать размер. Ну, про чувство ритма мы говорили, оно есть, а чувство слова?

 

Когда же встреча состоится,

За ожиданье — наградит.

Даст вешним воздухом напиться,

Согреет, первоцвет вручит.

 

Награда за ожидание — вручение подарка. В этом смысле с рифмой «наградит – вручит» в какой-то мере согласиться можно. Но с глагольной рифмой согласиться? Увольте.

Опять это «же». Эти «втычки», как называют зачастую всякие там «же», «ну», «ведь», стихи не украшают никогда. Иногда, но лишь скрипя сердце. Они как бородавки на лице — ничего страшного, но смотреть неприятно.

Воздух вешний — это воздух весенний. Ну, собственно, никаких новых дефиниций мы не получили, а хотелось бы. Чем он отличается от зимнего, кроме звучания? Он более свежий, чистый, настоянный на травах – какой? Почему зимним напиться нельзя, а вешним (весенним) можно?

И наконец, вручение первоцвета. Даже не хочется думать, что это за зверь такой – первоцвет, и как происходит это вручение.

Собственно, и все остальное в этом стихе приблизительно так же.

 

Теперь о хорошем.

К примеру, мне вполне симпатичны стихотворения «Перемены» и «Стук колес». В них есть живое, свое, доброе, ироничное…

Я уже писала в этом обзоре о том, что одна плохая строчка может уничтожить десяток хороших стихов. Причем запросто, и не отмыться.

Надо попробовать жестко подойти к своим стихам и вычистить их так, чтобы блестело. Почему говорю об этом? Да потому, что есть задатки. Просто их надо развивать, а не просто любить все собой написанное. Точнее, так – вначале все вычистить, а потом все оставшееся полюбить.

 

Альберт НУРДИНОВ

Тут, к счастью, все понятно. Человек умеет делать стихи. Из любого материала. Что и доказал. И это здорово. Все — тютелька в тютельку, не придерешься.

 

Ирина МИЛОШЕВИЧ

Несколько сумбурно, но вполне неплохо. Посмотрим, как оценят эти стихи члены жюри. Я бы, возможно, рискнула и взяла их в книгу — как аванс.

Что-то, при соответствующей тяжелой и продолжительной работе, из автора получиться может.

 

 

 

Маргарита Брик

 

 

 

 

 

 

 
html counter