|
Сергей ЕРОФЕЕВ (г.Новокузнецк Кемеровская обл.) 
Музе (в подражание А. Пушкину) ...И шестикрылый серафим На перепутье мне явился. Покинув царские чертоги, Присев на берегу ручья, Тебе я посвящаю строки, Страсть обретённая моя.
Ты подошла ко мне внезапно И озарила мрак души. Ты подкралася невозбранно И прошептала мне – дыши... Дыши, и отрекись от злата, Своё забрало подыми, И ты увидишь, что ограда Гнетёт движения твои. Отбрось свой меч без сожаленья – Врагов твоих не сосчитать. Ужель, по зрелом размышленьи, Их всех пристало убивать? Отринь свой щит. Не защитит Тебя пустая деревяшка От злых нападок, клеветы, Кинжала в спину, мой бедняжка. О, рыцарь, прикоснись к перу, Стянувши латные перчатки, Разуйся, чтобы поутру Бежать по росам без оглядки, Без сожаленья, без вины, Без горького утраты чувства От полусвета, полутьмы, От воинских походов буйства, От красноты кирпичных стен И серости булыжных улиц, Переплетенья синих вен И тощих, с яблоками, куриц. Беги, пока свободен дух, Беги, пока согласно тело, Пока воюешь ты, мой друг, Довольно-таки неумело, Пока достанет сил прожить, Покинув царские чертоги... О, муза, я готов служить Добру... и вдохнови на строки... Habanera (в подражание И. Северянину, на мелодию Ж. Бизе) В объятьях чувственных страсти нежной, Дыханья юности не тая, Ты грациозна, слегка небрежна… Тебя здесь раньше не видел я. Живого круга живые стены Движенью внемлют твоих ресниц, И в ритме танца живет арена, Мерцают блики на сотнях лиц… И перестука кастаньет Плясуньи уличной мне не забыть, Пленил девичий силуэт, – Но сердце рыцаря… не покорить… Вечные вопросы Что есть любовь? Она – томленье духа? Вместилище греха? Насмешка сфер? Безоблачное небо иль океан, разверзшийся под нами?... А, может, фикция, мираж, круженье ткани… Кто знает… вдруг её и нет совсем?… Что есть порок? Животное начало? Глас плоти? Зов прошлого иль исступленье мысли? А, может, просто норма этой жизни Обретшей суть в водовороте страсти?… Кто знает… вдруг его и нет совсем?… Одиннадцать советов юному джентльмену (в подражание А. Розенбауму) Не верь в удачу, милый друг, Не предавай себя надежде, Не позволяй перстам подруг Прикосновения к одежде, Не открывай ни лжи ларец, Ни правды, ни избитых истин, Не жди, когда придет конец – Он не придет, даже не мысли. Не собирай чужих цитат – Не для тебя вся эта «мудрость», Не поворачивай назад, Узрев очередную трудность, Вовек не думай наперед, Не подмечай простых ответов, Не подставляй врагу живот, И впредь не принимай советов. Пророк В краю первозданном, безлюдном и диком, На вечно сухой, неприютной равнине, Сидел на песке без движения, тихо, Безвестный старик – повелитель пустыни. Сидел без движенья, дыша еле слышно, Дышал еле слышно в молчаньи гнетущем. Он думал, он мыслил в тиши неподвижной, Свой дух вознеся над быльём вездесущим, Свой страх заперши на стальные засовы, Что так популярны в селениях белых… В селениях белых чернеют остовы, Но новые орды коварных и смелых Предательски скоро мечом иль обманом Захватят все земли исконных народов, Чугунною лентою от океана, Протянется путь дровяных скороходов… И схлопнется время… Во веки и ныне Зажгутся огни казино и отелей, Стрела автострады пройдёт средь полыни, Связуя собою цепочку борделей, В полночное небо взлетят самолёты, Распустится кактус на чьём-то балконе… И резвые кони повыйдут из моды – К асфальту привычны железные кони… Он все углядел, через время учуял, Услышал чечётку на древних могилах Прапращуров, что приручали впустую Природною волей природные силы. Он встал, уничтоженный страшным виденьем И руки простёр к обречённому краю, Старик, отправлявший когда-то в сраженьях Коварных и смелых к их белому раю. Пустыня молчала, беспомощно, словно Осознавала конец свой отныне, Родился пророк и, шатаясь, неровно, Побрёл в темноту по недвижной равнине. Узник Кексгофа (в подражание А. Пушкину) Я вопрошаю твердь небес: «За что же мне такая доля?» Там, за оконцем, дремлет лес В пылу полуденного зноя. Там, за булыжною стеной, Земля, где я любил когда-то. Теперь же мой удел – гнилой, Промозглый воздух каземата. Теперь я узник. Не видна Мздоимцам истина святая… Стена тверда и холодна. Что бить её, изнемогая? Не станет тоньше и на дюйм..., - Я обречён на пораженье, И в омуте тревожных дум Моё трепещет отраженье. Песнь пиктов (в подражание Р. Киплингу) Мы дети жухлых равнин, Мы духи призрачных чащ… Во имя речных седин Пусть меркнет рассудок ваш. У жертвенных алтарей Куриться пепел забыл. Теряя своих сыновей, Растратят латины пыл. Мы камни этой земли, Мы дальних пожарищ чад… Во имя новой зари Пусть ваши колени дрожат. Не верим посулам тех, Кто, с обнаженным мечом, Ищет почестей и утех, – Врага не запустим в дом. Мы звуки ночных дубрав, Мы веки заспанных глаз… Во имя всех тех, кто прав, Пусть силы оставят вас. Что нам пришлых цари, Догмы и образа?.. Быть может, мы – дикари, Но это – наши леса… Воззвание к римскому населению Британии (в подражание Р. Киплингу) Святого чувства не тая, Не предрекая избавленья, Я обращаю к вам, друзья, Слова, лишенные сомненья. Редеют стройные ряды, И тают верные когорты, Но слишком мы ещё горды, Чтоб нас порабощали орды. Так встанем, как один, за твердь, Что воплотили наши предки… Друзья, не призывайте смерть, – Ряды ещё не слишком редки... Пусть много прячется в горах, Избегнув гибельного поля, – Мы сами пестовали крах, – Нельзя нам уклониться боя. Здесь, на извечном рубеже, Мечей прадедовских не сложим; На неприветливой меже Латинам отступать негоже. И, прежде чем рубить врага, Оденем белые рубахи, – Пусть узрит бритт издалека, Как сгинут мелочные страхи, Как мы, отринув суету, Сплотимся против супостата, Взыскуя за свою мечту Дороже серебра и злата. |
