Сергей КАРДО

О, боже! Я опять беременна, и опять не знаю от кого...

Довелось как-то раз услышать одну занятную историю.

Расстояние по прямой между Бруклином и Манхэттеном около девяти километров. Для сравнения: между Кремлем и Останкинской телебашней на километр больше. Поезда метро в Нью-Йорке идут на этом маршруте какое-то определенное время. Некоему предприимчивому американцу пришла в голову остроумная идея издавать книги в мягком переплете для чтения исключительно на упомянутой ветке. Газета в толчее вещь неудобная, а небольшая карманного формата брошюра при наличии желания сама просится в руки. Брошюра, рассчитанная на прочтение от корки до корки за время поездки… Маркетинговые исследования показали, что охотнее покупаются те издания, чье название или имя автора уже где-то было услышано. Привлечь внимание может нечто скандальное, историческое, модное, а может быть, и вовсе случайно подслушанное. Но времени на выбор у спешащих утром на работу и вечером домой не так уж и много. Толпа несет свои песчинки, не давая создавать островки задержек у прилавков или торговых автоматов. Поэтому было решено печатать дешевые одноразовые книги с пересказом классики ровно на время пути со скоростью чтения среднестатистического взрослого англосакса — 228 слов в минуту (на русском цифра поскромнее — 184 слова). Увидев знакомое название и магическую для вечно спешащего американца пометку — Digest (выжимки, самое-самое) человек купит, не успев задуматься. «Я этого не читал, а начитанным быть модно. Подойдет». Купит и не пожалеет. Пока человек войдет, найдет место, достанет и откроет книгу, пройдет пара минут. И за минуту до того, как приедет на место, он ее уже прикончит.

Бизнес расцвел необыкновенно живо. Хотя задача оказалась не из простых… Пришлось потрудиться, чтобы найти авторов, способных на, образно говоря, экстракцию смысла произведений. Под пресс составителей пошло все — американская классика от Митчелл до Апдайка и Белоу, русская классика и европейская. Новый бизнес в какой-то момент даже потеснил комиксы — лауреаты премии Айснера. Ведь вскользь упомянутое что-то типа: «Заточи топор как Раскольников!» или «Ты такой же олень, как Каренин» непременно заставит янки повнимательнее посмотреть на изрекающего подобный перл. Что является знаком повышенного интереса к интеллектуальному уровню собеседника. Особенно, если сказанное услышал босс. Считается, что в США умным платят больше.

Чем эта история мне показалась интересной?

Тем, что у нас есть автор, некто В. Новиков, который выпустил несколько книг с подобным содержанием, но значительно более сжатым, чем американские аналоги. И мне довелось кое-что из его трудов прочесть.

Не скажу, что был потрясен. Мне показалось, что подобные издания должны выручать скорее неуспевающих по школьному курсу литературы, нежели кого-то другого. Да и нам, участникам конкурса, уверен, это тоже не надо. Но здравое зерно во всем сказанном все же есть. И вот какое.

Попробуйте в максимум десять предложений изложить написанное лично вами для, скажем, того же конкурса. Получится ли у вас? Ведь придется жестко ужиматься, чтобы сохранить суть и оставить основную мысль понятной. Сжать разрешенные условиями тридцать тысяч знаков до нескольких предложений, оставив соль сюжета.

… В прошлом году была одна объемная (по меркам конкурса) работа, которая балансировала на грани мистики и реализма. Она увлекла фабулой, относительной новизной темы и довольно бегло читалась. Но при более пристальном рассмотрении в ней оказались подводные камни и достаточно серьезные. Но все было завуалировано динамизмом событий.

Уверен, если бы автор для себя сделала дайджест — рассказ избежал бы просчетов и был бы еще более совершенным и не таким растрепанным.

Сейчас, безусловно, поздно пить боржоми, но на следующий год уж пожалуйста…

А на сладкое вот вам обратный пример.

Среди английских школьников провели конкурс на самое короткое сочинение на тему: «Бог, королева, секс и немножко тайны».

Первое место заняла такая история:

— О, Боже! — воскликнула королева. — Я опять беременна! И опять не знаю, от кого!

Представляете, сколько можно навесить на этот «скелет динозавра»! И, главное, чего!

Тут может быть детектив и фарс, мемуары и пикантный дамский роман, юмор в стиле Вудхауза, да все что угодно. И работать над развитием детища, если бы вы вдруг решились развить сюжет, вам будет наверняка приятно и легко, что непременно заметит читатель. Так что примите совет на вооружение, вдруг пригодится?

А теперь приступим к разбору.

Рассказ. Современная классика

Андрей Оболенский

Парвеню.

Оптимистичное начало — … Господи! Как мне плохо сейчас… не предвещает легкого чтения. Надо приготовиться к страстям. Но прекрасен и увлекателен утонченный язык, узнаваем стиль — ровный, вязкий по манере подачи и ожидаемая проходящая красной нитью основная мысль: «Что они с нами: умными, успешными, но добрыми и доверчивыми, делают?» Коварные, лживые, красивые мерзавки. Обрекают нас на страдания, деградацию и гибель. Ничего не поделаешь — такими женщин сотворила природа. Они глумятся — мы терпим. Это данность. И еще один признак авторского стиля — сюжетная загадка, на которую не дается прямой ответ. Или вообще никакой не дается.

Ядро фабулы — абсолютно нереальная больная жестокость анонима, представившегося врачом.

… На звонки незнакомцев жизнь научила не отвечать, но событийная канва рассказа помещает нас в те времена, когда люди были проще и верили в искренность собеседника, а уж влюбленные всегда были слепы и доверчивы… И здесь герой так беззаветно любил, что без раздумий потерял голову, поверил, но вдруг сдался и с готовностью запил.

Работа напоминает яркий конфетный фантик — все удовольствие заключается в его разворачивании. Но внутри вместо начинки оказывается неожиданная пустота — кому мешал спивающийся «на удаленке» якобы парвеню (по отношению к кому? Без ответа), давно переставший светиться на тусовках, отдавший добровольно свою квартиру и осмеливавшийся только подглядывать за той, которая его изводила? Кому и этого показалось недостаточно?

Дама после трагической смерти человека, который не раз вытаскивал ее из ямы, вдруг удивляется: — Он был влюблен? Ах, как это романтично! Ну, спасибо ему большое. В том числе и за его дачу.

Николай Самуйлов

Ожидание

История многое теряет в своей несомненной выразительности и исторической правдивости из-за стилистической разношерстности, нарушающей стилевое единство написанного. В частности, здесь часто встречается употребление слов книжной стилистической окраски, редко употребляемых в устной речи. Нередок и военный канцелярит в стиле выступлений политработников, и расхожие клише времен «борьбы за мир во всем мире», риторика социалистических времен. Отчего порой трудно понять — над кем подтрунивает рассказчик — над собой или над читателем, возвращая его во времена бравурных безликих штампов новояза застойных времен.

Автора я давно знаю и уважаю его творчество, в том числе и за самобытный язык, но здесь, в мемуаристике, он все же выглядит манерным, вычурным, излишне дидактичным. Хотя сама история уверенно пробивается сквозь странности изложения и заставляет сопереживать до самого конца.

Олег Сафонов

Тонкий баланс

Крепкий, плотно сбитый качественный текст с эффектом визуализации. Сочная и добротная работа-откровение. Напрашивается продолжение, которое, думается, будет не менее увлекательным, ибо мастерство автора тому порукой.

И отдельное спасибо — за язык. Нормальный богатый русский язык, приносящий в повествование свою немалую толику впечатлений. Лишь в одном месте микроскопическая нестыковка — туземцы по определению все коренные.

Максим Буйнов

Ценности жизни.

Рассказ гладок, четко выверен, отлично читается, автор искушен в жанре, знает приемы, тонкости, умел, наблюдателен. Посыл мощен и многообещающ. Но почему не удается отыскать в душе те чувства, которые история должна пробуждать?

Попробую разобраться. Старик уходит. Все говорит о том, что это неизбежно и вот-вот произойдет. Знают об этом и он, и его спутница, и читатель. Финал известен, вопрос лишь в том, что именно оборвет последнюю оставшуюся из почти всех оборванных ранее нитей, соединявших умирающего со светом. И мы ждем. Наконец появляется название упомянутой ниточки — «буханка». Исход сразу становится предсказуем. Интрига уходит, хотя до логического завершения еще далековато.

Остается дочитать, умерить свое любопытство и удостовериться в том, как мастерски автор сделает это.

Анастасия Горан

Труба

Увлекательное повествование, полное сочного языка, метких наблюдений и доброго юмора.

При всех достоинствах выбранной темы здесь, по-моему, не хватает динамизма и интриги. Темп теряется из-за растянутости текста, а непредсказуемость автором мягко, так же как и выбор целевой аудитории, игнорируется. По мере прочтения довольно быстро становится ясно, что ждет читателя. Череда трагикомических событий бесконечна, а вариативность ограничена. Как будто предлагается игра «чет-нечет». Если появляются новые штаны — значит, скоро им придет конец. Мальчишки при отжиме их разорвут. Не угадал. Полезли за яйцами — попадутся, яйца побьют. Угадал. Появляется красивая медная труба — сорванцы ее сломают. Не угадал — погнули. Залезли в клуб — ребят запрут. Не заперли. Событийная цепочка просматривается на шаг вперед, и это минус в том случае, если история рассказывается для взрослых. А в изложенном есть места явно не для детей. Хрущев, тюрьма, реабилитация, запои…

В остальном законы юмористической прозы соблюдены. Рассказ любопытный и наверняка найдет массу почитателей среди тех же детей и взрослых.

Валерий Калашников

Поезд номер пятьдесят два

Блестящая работа мастера, показавшего, как можно из практически бессюжетного потока сознания сделать конфетку. Калейдоскоп феерических видений, наполненный аллюзиями (Булгаков, Кафка, Шагал) намекает на неизбежность конца и готовит читателя к трагическому финалу, но автор делает плавный пассаж и словно фокусник достает из цилиндра врача и фельдшера, возвращая читателя в реальность, щедро сдобренную их профессиональным цинизмом. Так и хочется воскликнуть — браво!

Ольга Чубарова

Случайности

О жизни глазами женщины — это всегда интересно. Еще более интересно, когда ярок язык, когда сюжет не дает ни одной подсказки о том, что будет дальше.

Рассказ оригинален по строению, полон маленьких неожиданных шедевров, при внешней легкости изложения несет серьезную смысловую нагрузку, оставаясь ненавязчивым и добрым по сути. Очень качественно!

Александра Садовская

Испытания

Тоже женский взгляд на жизнь. Но другой ракурс. Щемящая история о жизни в российской глубинке, о выживании в очень непростых условиях. Рассказ средней руки, по смыслу тяжелый и грустный, даже при якобы оптимистичном финале, который, к слову, выглядит, как очередной приговор. Само повествование небогато по лексике и экспрессии. Но здесь это оправдано, аскетизм прекрасно подыгрывает основной теме и усиливает впечатление от сюжета.

И вдруг неожиданный вброс — «одна из пациенток пансионата — бизнес-вумен»! Опущу, что «пациентка пансионата» звучит двусмысленно, но что имела в виду автор, понятно. Так какие свойства характера человека предполагает упомянутый род занятости? Из контекста следует понимать, что вумен, занимающаяся бизнесом, априори аморальна? Бессовестна? Эгоистична? А ведь не факт.

Неужели русского синонима не нашлось? Уж в нашем-то богатейшем? Царапает, тормозит, заставляет морщиться. Ярких бытовых отечественных примеров сниженной лексики, не говоря уже про обсценную, полно!

Да хоть шалава деловая!

А если по сути написанного — читается с горечью, через не могу. Репортажное перечисление бед и болезней, очень скромные мечты о будущем, которые не сбываются. Наследственный пессимизм уже генетически в крови и нет надежды на какие-либо осторожные даже прогнозы. Женщины бьются и выстаивают. Мужики лгут, гибнут, умирают. Автор выплеснула свою боль, как неравнодушный человек, которому не все равно, как публицист, который замечает, что происходит вокруг. А мастерство приходит, если не останавливаться.

Людмила Крымова

Военно-морской романс

Романс уж точно расколет жюри на два лагеря. С одной стороны, история не отлежалась, не вычитана, грешит разношерстной лексикой, техническими и историческими неточностями. С другой — это утопия с элементами сказочной атрибутики. Мечта о счастье и красивой жизни, в которой мало реальности, в которой все просто диво как хорошо и понятно — печи ездят, ступы летают, щуки молят о свободе, царевна-лягушка переезжает из болота во дворец к сыну олигарха, новейшие ракеты сходу попадают в условную цель. Зло посрамлено, добро торжествует, потому что первым делом — самолеты, ну, а девушки… Ну, вы знаете. Все будет хорошо — за работу, товарищи.

В любом случае, «романс» не есть классика. Я бы его (после соответствующей переделки) отнес к жанру сценариев о счастливой жизни при социализме. Потому что история полна литературных допущений, характерных для кинематографа застойных времен прошлого века.

Отмечу, что язык работы бесспорно оригинален, а местами и неповторим.

Сюжет подтверждает приверженность автора к оптимистическим фантазиям, и вместе с тем демонстрирует сквозную позитивную идею и лирический настрой. В минус записал бы чрезмерное доверие к читателю, которое выражается в том, что ему отводится роль догадливого слушателя, который должен с полуслова схватывать оригинальные смысловые и речевые обороты, которыми изобилует текст. А они, меж тем, на мой взгляд, не всегда понятны и далеко не бесспорны.

Почесав затылок скажу — продолжать надо. Автор хочет и может писать. Задатки имеются. Если совладать со своим темпераментом, воображением и страстью к «красивому» слогу, да к этому взять за правило говорить о том, что хорошо знаешь и практиковать проверку достоверности написанного, то бомба сдетонирует. И обязательно нужен хороший проводник, лоцман, огранщик. Чтобы процесс написания не ослеплял и не уносил в бурный океан оригинальностей, в котором порой тонет логика повествования. Невооруженным взглядом видно, что здесь наличествует влюбленность в свое детище. Но любовь порой слепа, а подсказать, что надо быть построже со своим чадом, некому.

Но вот нужно ли это автору? За годы, прошедшие с момента нашего виртуального знакомства, в его творчестве изменилось крайне мало. Хотя упорство вещь двоякая — при правильно выбранном направлении это жирный плюс.

Ляйсан Нигматуллина

Высокие отношения, или Covid’ная история

Емкая, плотная история, достаточно яркая по колориту и сути, но не без загадок.

Сюжет безусловно трагичен, а вот изложен он по каким-то соображениям диссонирующим с темой полуигривым тоном, от которого не получается адекватно сопереживать, в результате текст проскакивает как бытовой нарратив.

… на смену телесным радостям пришли… порочные привязанности к сорокаградусной микстуре, которая погружала в мир эротических фантазий, создавая иллюзию полноты жизни и собственной неуязвимости. Однако где-то его система дала все-таки сбой и тлетворные молекулы, распространенные в воздухе, все же проникли в истощенные старческие легкие Гаднана.

Смысл принесен в жертву вычурности слога. Лыжи и секс на стороне сменились алкоголизмом, перенеся личность в мир иллюзий и фантазий.

Система (суть которой по автору есть порочные привязанности к сорокоградусной микстуре) дала сбой? А должна была предохранить от молекул? Имелось в виду от вируса? Нелогичное утверждение. Да и можно ли считать такую систему системой? И странная для системы функция: она погружала.

Наверное, финальная сцена должна была заставить читателя вообразить нечто оптимистичное? Не думается, у героев все только начинается…

Рассказ оборван на середине, а вот зачем — непонятно. Искренне жаль, в авторе есть несомненный хороший потенциал.

100 Рожева

Завтра

Очень многослойный увлекательный рассказ, плотный, насыщенный, неожиданный и смелый, доставляющий немалое удовольствие от виртуозного владения словом, тонкой наблюдательности и отменного юмора. Сюжет — отдельная конфетка. Умеет автор пользоваться инструментом, умеет. Да так классно, что незазорно и позавидовать. Что я с удовольствием и делаю.

Евгений Топчиев

Максимович

По нескольким параметрам рассказ, как говорится, «не зашел». Залихватский, местами высокомерный тон, с элементами уличной лексики, плюс противоречия в развитии сюжета:

Армия у рассказчика ассоциируется с потерянным временем:

… Я видел, каково там. Два года из жизни вон. Заниматься всякой фигнёй, мёртвую технику красить по тысячному разу. Нет уж, спасибо!

… Мы приехали на (военную) кафедру отбывать положенные часы скуки и страданий.

Но к военным друзья идут. Потому что у героя рассказа «юбилей», потому что юбиляр отпускал меня с занятий, и я убегал, чтобы повидаться с Танькой, а потом по ночам чертил ему схемы, потому что — услуга за услугу. Максимович, который в знак особого расположения всегда подгонял нам халтурку: разгружать китайские фуры с ширпотребом за хорошие деньги...

Серьезная причина явиться с самогоном не званными? Мотивация, на мой взгляд, весьма специфическая.

Седые офицеры с кафедры на рубеже нулевых были для нас экзотикой, странноватыми чудаками, которых мы боялись и жалели: страна веселится, делает бабки, а эти носят уродливую форму, занимаются бессмысленной лажей, доживают свой век без денег и славы, как получится.

Эти… — достаточно ясно выраженная позиция. И здесь тоже:

Мы побрели в сторону автобусной остановки, не зная что делать, идти — не идти… Возле метро вяло пососали пиво и разъехались по своим девушкам и скоро забыли про взорванный дом с людьми.

В общем — не заинтересовало. Разочаровало. Автор по-быстрому прошелся по серьезной теме, оставив кучу вопросов и не дав на них внятных ответов.

Новая форма и эксперимент.

Владимир Шишигин

Веселеич и все, все, все…

Еще одно очередное стабильное подтверждение уникальности дара автора. Позволю дать ему краткую характеристику определением из тела представленного рассказа: «поэт, сказочник». Поразительная поэтичность, строгость в обращении с текстом, чистота изложения и вопрос выбора рубрики при очевидной академичности работы.

Тамара Тонина

Путь к себе

Здесь мы имеем досадное повторение прошлогоднего опыта — на лицо отсутствие должной вычитки. Иначе чем объяснить присутствие одного и того же слова в трех подряд предложениях, начинающих повествование.

Сама история понятна, грустна и… правдоподобна. Мистика настолько органично вошла в наш быт, что на нее порой просто не обращаешь внимания. В связи с чем возникает вопрос — автор убоялась сказанного? Думала — не поверят? И зря. Все изложено увлекательно, но намека на новую форму или эксперимент я не нашел. Но это, в конечном итоге, ничего не меняет. Грустное и смешное всегда рядом, и автор это прекрасно обыграла.

Александр Гречаник

Знамя Ким Ир Сена

Да. Строители светлого будущего всего человечества пили крепко. С энтузиазмом. Особенно на работе. Особенно весело и угарно, как нам показано, занимались этим представители творческих профессий. Сужу не только по рассказу. Один раз пришлось уволиться из коллектива, в котором каждый божий день начинался с приема «по шесть капель», ибо «оно» (один знакомый старый доктор-профессор сказал) выводит радионуклиды с мочой. К вечеру не у всех дезактивирующихся доставало сил встать со стула. Так и выводили «нахватанное» за день, сидя, во сне.

Что касается нижних конечностей великого Чучхе, товарища Ким Ир Сена и его знамени, то эта озорная и задорная работа вполне сбалансирована и читабельна. Звезд с неба не хватает, но настроение создает, веселит, ностальгией бередит. Улыбка потом долго остается в душе.

Юрий Гончаренко

Времена года

Мужественная, честная, прямая, открытая, без украшательств исповедь. Естественно невероятно любопытная, выразительная, поучительная. Прекрасно выстроенные размышления, от прочтения которых накатывает грусть и тревога. Жизнь — лабиринт, в котором кое-где висят скрытые указатели, да мы их не всегда видим, а порой и сознательно игнорируем. Но она от этого не становится хуже, если у человека правильно «настроена» голова. У рассказчика она настроена как надо, он не потерялся, выкарабкался, не превратился в пыль. И мы, читая, четко видим почему. Наслаждаясь при этом поразительно тонкой душевной организацией и умением захватывающе писать.

Андрей Оболенский

Один художник и его шесть с половиной женщин

Рассказ под таким названием я уже где-то читал… После недолгих поисков он нашелся на сайте St.Babylon. Надеюсь, автор уведомил администрацию сайта об участии в конкурсе. Но это предыстория. А теперь собственно о рассказе.

Прекрасная стилистика, монотонно льющаяся речь интеллектуала, завораживающие узоры слов, изящные конструкции, меткие определения. И сумрачная, давящая атмосфера происходящего.

Странное впечатление от прочтения. Что это было? Патологоанатомическое заключение виртуоза о вскрытии чувств? Утонченное бахвальство? Липкая эротика? Скорее, бытовуха. Случились — разлучились, место было, подумаешь, какая разница. Шесть существ — персонажи проходящие, не оставившие тепла в сердце. Да и нужно ли оно? От него пользы… Какие-то граны оживления проявляются лишь в концовке, в описании встречи с половиной женщины, существующей вне рамок реальности в сознании художника. (Но вполне материально носящей с собой чекушку, стопки и корнишоны).

— А ты не хочешь переспать со мной?

Я не нашёлся что ответить.

— Не хочешь... Правильно, ты и не должен хотеть. Это было бы извращением.

Ключевое слово в разгадке тайны незнакомки — извращение.

Загадка… Недоумение… А что нынче считается извращением? Это — исчезающее определение, с каждым годом все более узкое. Семь лет назад оно было одним, а сейчас уже другим. Но докапываться к сути почему-то уже не хочется. Остается с сожалением посетовать — с таким талантом и в дебри…

Алексей Шенгер

Не спится

Под одним названием весьма неожиданно оказались два абсолютно разноплановых произведения. Как будто они выбраны из лотерейного барабана. Проза «Царапинки на земле» назидательна, но не причесана, читается с сучками и задоринками.

… перед Человеком предстал, наконец, источник света, высокая строгая стройная ограда… 

… Человек, со своими годами и ногами…

Она одной смысловой направленности, а стихотворное «Не спится» — совсем другой. Каким образом должна сочетаться эпикурейская поэтика застолья и последующая за ним бессонница

Оливье, рыбный салат, нарезки, селедочка!

Водочка, коньячок, вискарик, шампусик, красное вино…

с исповедью, с подведением итогов прожитого после «второго Главного события земной жизни» — непонятно. Компиляция вышла запутанной и нелогичной. Начинается работа с посвящения ушедшим, а заканчивается…

ХР…Р…Р!

Увы…

P.S.

Пока писались эти строки, подоспел еще и синопсис «русской женщины». И все вместе стало напоминать рекламный буклет.

Но перемена мест прозы и стихов привела к большей стройности его содержания. После бурного застолья вполне может состояться и встреча с вечным.

Светлана Тихонова

Истинное предназначение

Истории поданы с хорошим задором, юмором и добротой. Отмечу несомненный рост мастерства в обращении со словом. Но никуда не делись небрежности, которые могут, в том числе, искажать идею сюжета. Вот о них снова пойдет речь.

В первой новелле по приезду к подруге перед героиней открывается … рельефное поле, заросшее травой и цветами.

Красоты описаны замечательно. Но цель визита — повидаться с подругой.

Отмечено, что она знает, с кем имеет дело и соответственно переживает (двадцать (!!!) бесплодных попыток дозвониться (это бешенство или истерика?). Но эгоцентричная героиня равнодушна к проявлению эмоций «Ленки». Насекомые интереснее, чем радость встречи после семи лет разлуки. Двадцать звонков и семь лет против поля с цветами, травой и жуками.

Подруге остается искренне посочувствовать.

В «Реинкарнации» интрига — Златопольский! Неужели нас ждет сатира на ВГТРК? Давно пора! И золотой голос страны достаточно прозрачно намекает на известного певца, отчего до открытия тайны псевдонима мучают сомнения — ружье повешено и должно выстрелить. Но речь идет не об Антоне Златопольском, не о Михаиле и даже не о Баскове. Ружье остается безучастно висеть.

В минус и сама тема — достаточно модная, а значит и тривиальная, изюминка в ней лишь в гордом сексизме, которым, на радость дамам, буквально сочится финал. И мужчины найдут повод подхихикнуть — дом покосился и спускался крышей в заросший пруд.

«Истинное предназначение» — история умильно-поучительная, ожидаемо катящаяся по накатанным рельсам жанра «Рождественская сказка». Читается гладко, хотя сюжет также не выглядит свежим и напоминает кальку с заморских мультфильмов 6+.

Заботящийся о своем любимце кошатник знает — убивающее печень и почки копченое и соленое муркам табу. Это неоспоримый факт. Щедрость папы, предложившего хронически голодному старому коту косяк токсичной копчушки, заставляет по иному оценить происходящее.

«Бандит мне в доме абсолютно не нужен, но сейчас самый неподходящий момент для объяснений с ребенком — поэтому отдаю всю коробку. Прости, старина. Сам виноват — не надо было навязываться».

А может быть папа просто не знает кошачьей диетологии? Но жест все равно получился широкий — не малолетнюю же дочь отец собирался в сочельник баловать копченой рыбой? «Брал себе, но раз такое дело… Надо смотреть вперед. Зверь в доме обойдется дороже».

Из-за этого история дружбы кота и щенка приобретает не сказочный трагизм и скрытый смысл: отравленный «добрыми людьми» кот заботится о наивном детеныше своих заклятых врагов. Но, боюсь, это вышло случайно — никаких намеков на мелодраматический оборот у автора нет.

В целом от прочтения, повторюсь, умело написанного как-то становится грустно.

Скомкал в руках снежок… Колпак Деда Мороза…

Чем, кроме рук, можно скомкать снежок? Хорошо еще не в своих. Снежки лепят. Как пирожки, пельмени, котлеты. Комкают бумагу, носовые платки, простыни. Колпак — атрибут Санта Клауса. Дед Мороз носит шапку, отороченную мехом.

К слову, снеговикам почему-то достается особенно — в прошлом сезоне у одного из авторов голову «снеговичка украшал колпачок от ингалятора».

… Мощный глоток XO обжёг горло и растёкся по всему организму, успокаивая своего владельца.

Шедевр достоин разбора.

Глоток ХО (???) обжег и растекся по организму, успокаивая своего владельца.

Кто успокоился? Владелец глотка или владелец организма? Или владелец горла после ожога? Предложение не поддается осмыслению. Разумеется, понятно, что речь идет об употреблении коньяка, но ради достижения какого эффекта оно здесь? А загадочное ХО? Которое может быть истолковано и как звук выдоха при приеме крепкого алкоголя, но по каким-то причинам не оформленного знаками препинания. Пришлось копаться в википедии, разбираться. Разобрался. Заодно открылся и иной смысл — «обнимашки-целовашки».

В целом (без анализа написанного) все вышло занимательным, ну а если копнуть, то сырым и запутанным, хотя, повторюсь, язык на уровне — гладкий и бойкий.

Миктор

Былое и думы

Как ржавые шестерни заброшенной лебедки начинают со скрипом проворачиваться, так и начинается «Былое и думы». Ожидание каких-то параллелей с Герценом испаряется с первой фразы.

Сами тексты цепляются — темы вроде как увлекательные, а язык местами просто мимо кассы. Слэм, афтепати, шавуха, трип, кумар, чушок, качан… И эти жаргонизмы нужно держать в голове? Нет уж, увольте.

Внезапно повстречавшийся на засеянной сорняками лексической ниве гондон выглядит таким родным и близким, что аллюзия к бородатому анекдоту почти не коробит.

Потом начинаются вопросы.

Из всего коллектива администраторов я единственный был мужчиной. Мой шеф… Иван Евгеньевич…

В каком смысле я был мужчиной? Как это произошло? И что стало с бедным шефом? Однако! Опасная работа в коллективе администраторов…

В принципе, здесь можно было бы и остановиться — ничего полезного я уже не узнаю о жизни товарищей, считающих себя поэтами и прозаиками, устроивших баттл за пятилитровый боттл оф самогон. Тем более что устами одного из героев провозглашается:

«говно твоя литература!»*

Но, к счастью, зарисовок прислано много. Двигаемся дальше.

Певица с телевидения — звучит так же мило, как песня на суржике: «слон с цирка покушал банана, попил водички с фонтана».

Но шестерни, раскручиваясь, увлекают местами хорошим юмором и любопытными сюжетами. Пожалуй, на этом мое бурчание и закончится. Автору респект и уважуха. Давай, братан, не кочумай, точи жало, поскольку есть что сказать. Если человек хочет писать, его ничто не остановит.

______________________________

* — субъективизм не всегда есть верная позиция.

Ольга Чубарова

Я и ТОТ, с которым…

Легкое, свежее, изящное признание в любви к механическому средству передвижения — это нечто! И подарок. Представить себе немку, полюбившую Das Fahrrad сложно — какими бы толерантными нас не заставляют быть, разные нации мыслят по-разному и никуда от этого не денешься. Нашу родную непереводную читать интереснее, потому что созвучнее. Нашим мыслям и нашим укладам. Вхождение в душу, опять же, шире, легче и прочнее.

А вообще здесь полно открытий, и главное — велосипед есть орган познания мира и обретения счастья. Как и очень-очень многие предметы вокруг нас. Надо просто оглядеться и выбрать. Что автор с блеском и элегантностью продемонстрировала.

Не знаю — обратил ли кто-нибудь внимание на один многозначительный нюанс.

Я выросла, вышла замуж за пешехода, который быстро превратился в водителя и подарил мне сына.

В этой фразе невероятно много скрыто. Не я ему, а он мне. Оцените красоту и глубину чувств! И как емко и просто она выражена. Не припоминаю, когда еще подобные шедевры доводилось видеть.

Николай Самуйлов

Попытка натурализации души

Из тех, кто об «этом» думает, камень никто не бросит. Эссе можно считать одним из подтверждений высказывания — бог есть плод разума и души человека. Человек жив, и жив его бог. Каков человек — таков и его бог.

Не хочется лезть в дебри мироздания, ибо суждения о том, что доподлинно никому не известно, бесконечны и бесполезны. Но само эссе интересно поставленной темой и оригинальными и любопытными суждениями, которые являются в конечном итоге подтверждением слов Декарта: Ego cogito ergo sum.

Хорошая, свежая и теплая работа, приносящая тихую грусть. И еще одно — удивительно, как автору удается через слово передать свое умиротворяющее спокойствие и душевное тепло. Настоящий мужик писал — если б такое было возможно, то вынес бы эти слова в эпиграф.

Людмила Колосова

Son in love

Читается как сказка. Живут же люди, могут, умеют, хотят. И надо-то всего чуть-чуть — уважения и понимания.

Общее впечатление от прочитанного — это сгодилось бы еще и как хрестоматия для вступающих в брак и живущих в браке. Немного отстраненно, немного снивелировано по тону, с ровным темпом изложения — тексты успокаивают и позитивно настраивают — а почему бы не попробовать так же?