Евгений САПРЫКИН (г.Сочи) Чужой… наш… мой

Мелодрама в пяти сценах

Автор выражает искреннюю признательность А.Н.Островскому за возможность использовать в пьесе прямое и неприкрытое заимствование его текста

Действующие лица:

Ирина — 28 лет

Николай — ее спутник, 30 лет. Очень красивый молодой человек

Леонид — 55 лет, писатель.

Анна — 38 лет, его жена.

Владимир — 40 лет, доктор медицины, светило, детский кардиохирург.

Дмитрий — 40 лет, его друг, директор клиники.

Действие происходит в небольшой закрытой и очень дорогой частной гостинице-пансионате города Сочи, точнее в ее холле, служащем местом для вечернего коктейля, утреннего кофе и случайных встреч постояльцев в теплой уютной атмосфере душевности и человеческого тепла.

Холл оформлен с тем возможным шиком и изяществом, которые допускают финансы, выделенные театру на постановку пьесы. Предполагается, что холл проектировал очень дорогой и искусный дизайнер. При этом все очень строго, богато и эксклюзивно.

Первая сцена

Николай: Ну, вот я и в Хопре…

Ирина: О чем ты, милый?

Николай: Да вот, что-то вылетело неосторожно. Был в период первоначального накопления капитала такой фонд типа МММ. Очень прикольная контора. И был у них рекламный ролик, где мужик с лицом испуганного эскимоса озирается вокруг и говорит эту фразу. Фонда давно нет, а фраза сохранилась…

Ирина: Ну да, здесь уютно. Мне уже нравится. И фраза сохранилась…

Николай: Ириш, это же стоит кучу денег.

Ирина: Две. Две кучи.

Николай: Да уж. Ладно, поживем и мы по-человечески.

Ирина: Море, чайки, уют. Тут даже свой маленький частный пляж есть. По утрам будем бегать, потом купаться, потом пить кофе… И не заметим, как пролетят наши шесть дней. Еще не началось, а мне уже грустно.

Николай: Грустить еще рано. Давай-ка затребуем кофе с круассанами. А потом можно и на море.

Ирина: Вот, кстати, сходи и распорядись. От кофе я точно не откажусь.

Николай выходит.

Ирина: М-да, тут и вправду миленько.  Ну-ка, что там, снаружи? (смотрит в окно) Там замечательный садик, розы, импозантный мужчина фотографирует женщину на пленере. Шарман… А мужчина мне кого-то очень сильно напоминает. Что-то очень знакомое. Подойди-ка поближе, друг мой. Вот так, да? Точно, Леонид, собственной персоной. С супругой (очень спокойно, даже задумчиво). Какая неожиданная встреча.

Возвращается Николай.

Николай: Сейчас будут круассаны.

Ирина: Это хорошо… (без паузы) Я тебя сейчас познакомлю с одним мужчиной… мой старый приятель (усмехнулась). Впрочем, не такой уж и старый. Три года назад ему было чуть за пятьдесят.

Николай: Что было три года назад?

Ирина (смотрит куда-то в себя): Не ревнуй. У нас были чисто деловые отношения. К тому же, он женат (целует Николая в щеку). Кстати, он писатель.

Николай: Деловые отношения у тебя с писателем?

Входят Анна и Леонид. Они слышали последнюю фразу, и Леонид на нее отреагировал.

Леонид (весело): А почему это вас так удивляет, молодой человек? Да, писатель… (смеется) Согласен, в наше неспокойное время такая профессия не может приносить ничего, кроме самоудовлетворения. Такая хитрая форма онанизма (протягивает руку). Разрешите представиться — Леонид Иванович Рогачев, директор компьютерной фирмы «Лира». Лира — это по первым буквам моего полного имени.

Николай: Тогда уж — Лир. Король Лир.

Леонид: Нет, не угадали. Лира. Мою жену зовут Анна. Все четко.

Николай: Да уж, все действительно четко. Вы правда писатель? Не был знаком ни с одним до сего дня.

Леонид: Этот недостаток был устранен несколько секунд назад. (Несколько самовлюбленно) Я не просто писатель, я — та самая Лаура Виттель, про которую вы непременно должны были слышать. (И снова с некоторой иронией) Правда, если вы признаетесь, что читали хотя бы одно мое произведение, я вам не поверю. Я пишу очень женские и очень любовные романы, это не мужское чтение. Впрочем, мужчины сейчас вообще ничего не читают кроме газеты «Спорт-Экспресс». Угадал?

Николай: Николай. Просто Николай. К сожалению, вы правы. Я не читаю даже «Спорт-Экспресс». Я вообще по другому ведомству.

Леонид: Ну вот, а это моя Анна. Вот такие мы — Анна и Командор.

Ирина: Очень приятно. Я работала в фирме вашего мужа. Ирина.

Анна (спокойно): Я знаю.

Ирина: А я читала. И мне до сих пор нравится. И «Терновый венок любви», и особенно «Угасший цветок надежды».

Николай (испуганно): Как?

Леонид (смеется): Именно! Название — первое дело. Их придумывает редактор, а он настоящий мужчина и ему лучше знать, какую чушь женщины съедят и потребуют добавки (грустно). А романы — хорошие, несмотря на названия. (Анне) Дорогая, ты согласна?

Анна: Я согласна. Романы хорошие.

Леонид: Правда, Лаурой я становлюсь всего два раза в год, когда приезжаю в это тихое местечко. А потом снова — модемы, материнские платы, гаджеты… Зато мои читательницы от меня не устают. (Ирине) Как ты поживаешь?

Ирина: Я? Да великолепно!

Леонид (Николаю): Вы — муж?

Николай: Скорее — жених…

Леонид: У вас бизнес?

Николай: Не уверен.

Леонид: Значит, вы чиновник или помощник депутата. В любом случае, проживание в этом месте обходится весьма недешево.

Ирина: Но оно того стоит?

Входят Дмитрий и Владимир.

Дмитрий: Оно того стоит. Здравствуйте, друзья! Все те же, и Дмитрий Александрович! С кем не знаком — Дмитрий Александрович — это я. Оно настолько того стоит, что я решил вытащить сюда своего самого близкого друга. И его жену. Правда, жена приедет только послезавтра, а Володя — вот он! Любуйтесь и жалуйте!

Анна (испуганно): Владимир!

Леонид (настороженно): Вы знакомы?

Анна: Вовка!

Владимир: Анька! Ну, тебя не узнать… Ты такая стала…

Леонид (жене строго): Это что сейчас было?

Владимир: Кажется, это была встреча школьных друзей через двадцать лет. Правда, прошло уже двадцать лет… Или даже больше. Меня забрали в армию, а Аня Короткова уехала с родителями в другой город. И мы потерялись. На двадцать лет…

Николай (в зал): Не ожидал, что будет так весело. Начало весьма многообещающее.

Анна: Ну, ты кто? Как, где?

Владимир: Я — кардиолог. Врач.

Дмитрий: Это слишком скромно. Позвольте представить лучшего специалиста в своей области — кардиохирург, светило. Две тысячи спасенных сердец.

Ирина: Как романтично.

Владимир: Да никакой романтики.

Дмитрий: Не скажи, Володь, детишки бегают, а один даже стал чемпионом России по плаванию. Правда, пока по юношам, но пойдет далеко.

Леонид: Поплывет.

Владимир: Что?

Леонид: Он же пловец?

Владимир: Ну да, смешно. Вы — муж Ани? Про вас мне Дмитрий очень много рассказывал.

Леонид: Очень интересно.

Владимир: А про Аню почти не упоминал.

Анна: Я скромная. Сижу в уголке незаметно. Вовка, как здорово! Жалко, что мы завтра уезжаем.

Леонид (с сарказмом): Уж так жалко.

Дмитрий: А чего так? Уже закончил свой последний роман? Как ты его назвал?

Леонид: Никак. Это не моя прерогатива. Мое дело — нанизать бусинки слов на нить смысла.

Николай засмеялся.

Леонид: О чем смеетесь, молодой человек?

Николай: Послушайте. А давайте устроим вечер воспоминаний. А то мы приехали, вы уезжаете…

Дмитрий: А что, под хороший закусончик… Отличное предложение. Как, Володь?

Анна (мужу): Как?

Ирина: Великолепная идея.

Дмитрий: Ну, тогда встретимся часов в шесть. Будет не так душно. Ну, Володь, пойдем, нам еще нужно обустроиться. Мне не терпится тут тебе все показать.

Уходят.

Ирина: Аня, вы куда-нибудь торопитесь?

Анна: Никуда.

Ирина: Пойдемте пить кофе. Мне так хочется с вами поближе познакомиться.

Леонид: Анна!

Анна: Да, милый.

Леонид: Нет, ничего. Я пойду, мне еще нужно поработать… (уходит)

Кофе уже принесли. И круассаны поставили. Подготовлена площадка для беседы.

Николай: Милые дамы, я вам не помешаю?

Анна: Нет!

Ирина: Да!

Николай: Понял. Поброжу по окрестностям.

Уходит, насвистывая что-нибудь из ранней «Агаты Кристи»

Анна: Ирина, если вы хотели мне сказать, что были любовницей моего мужа, то это для меня не секрет.

Ирина: И вы так спокойно это говорите?

Анна: А почему я должна волноваться?

Ирина: Ну, не знаю. Я, думается, не была бы столь безучастна, окажись на вашем месте.

Анна (неожиданно звонко рассмеялась): Это смешно! На моем месте…

Ирина: Вы думаете, многие бы хотели оказаться на вашем месте?

Анна: Думаю, да. Многие.

Ирина: Да что ж это? Вы настолько не любите своего мужа?

Анна: Пожалуй, я его слишком даже люблю. Но мне почему-то кажется, что поговорить вы хотели не об этом.

Ирина: Понятно (грустно). Он от вас никогда не уйдет.

Анна: Вот именно.

Ирина: Да, о другом.

Анна: Слушаю.

Ирина: Тогда, три с половиной года назад, я очень быстро забеременела.

Анна: Вы сказали об этом Леониду?

Ирина: Нет, ни слова.

Анна: Почему же?

Ирина: Не успела. Он увлекся другой. Ее звали Марина, она работала в отделе поставок. Я было затребовала встречи, чтобы все ему рассказать, но он сбежал сюда — в Сочи. Тогда это было в первый раз?

Анна: Ну что вы… Это был его третий роман. «Страсть зовущая». Жутковатое название. (помолчав) Мы часто сюда приезжаем.

Ирина: Вот оно как.

Анна: Да.

Ирина: В общем, я не успела. А потом я тихо-тихо уволилась и постаралась забыть…

Анна: И?

Ирина: У меня ничего не вышло.

Анна: Я однажды тоже постаралась забыть. В самый первый раз. Это была такая легкая интрижка с возможными тяжелыми последствиями. Я узнала почти сразу, он ведь не скрывал. Я сказала, что ухожу. Он сказал — ты не сможешь. И я не смогла. Ничего, зато я стала такой каменной, что об меня можно точить ножи и ножницы.

Ирина: Бедная.

Анна: Я уже не жалуюсь. Это всего лишь констатация факта. И что, кто родился?

Ирина: Мальчик. Лешенька.

Анна: Лешенька.

Ирина: Поначалу все было хорошо. Я была счастлива. Но мальчик стал отставать в развитии. Диагноз поставили очень быстро — порок сердца. Причем, очень тяжелая форма.

Анна: О, боже.

Ирина: Он сейчас с мамой.

Анна: С вашей мамой.

Ирина: Да, с мамой.

Анна: Итак, Ирина, продолжайте. Ему сейчас два года?

Ирина: Два года и восемь месяцев. Он не бегает, он очень быстро устает и очень сильно отстает в весе. Ему нужна операция. Сюда я приехала не для встречи с вашим мужем. Лешеньке нужна операция. Я приехала поговорить с Владимиром Борисовичем Басовым — кардиохирургом милостью божьей.

Анна: Значит, Володя — кардиохирург милостью божией. Вы как-то это очень пафосно произнесли. Это именно так? Я помню — он хотел стать водолазом. А потом — хоккеистом. И еще — продавцом в книжном магазине.

Ирина: Это правда.

Анна: Но вы же не могли знать, что я знакома с Володей?

Ирина: Конечно, нет. Я ехала всего лишь встретиться с Владимиром Борисовичем. Но, видимо, Бог есть. Вы здесь, вы с ним очень хорошо знакомы, и вы мне поможете.

Анна: Я? Чем?

Входит, точнее влетает Владимир.

Владимир: Нет, я так не могу. Я не хочу ждать до вечера. Господи, Анька! Я помолодел на двадцать лет. Бери своего надутого мужа, и пойдем купаться! Лучше бы, конечно, без него…

Ирина (быстро): Поговорите, чтобы он сделал Лешеньке операцию. Прямо сейчас. Потом не получится.

Анна: Попробую. Володя, у меня к тебе разговор.

Владимир: А купаться?

Анна: Потом — непременно.

Владимир: Только не говори, что это касается моей работы.

Анна: Именно.

Владимир: Ну вот, это мой первый отпуск за последние пять лет. Анька, море зовет.

Анна: Ждал пять лет, подождешь пять минут.

Владимир: Что от меня требуется?

Анна: Выслушать эту девочку и помочь ей.

Владимир: Выслушать и помочь. Ну да, какая малость. Я вас слушаю.

Вместо ответа Ирина достает несколько листков с диагнозом и пару снимков и протягивает Владимиру. Тот без слов начинает читать, профессионально рассматривать снимки.

Владимир: Аномалия Эбштейна. Надо ждать.

Ирина: Чего ждать, когда ребенок умрет?

Владимир: Вообще-то — случай тяжелый. Не знаю. И чего вы хотите от меня?

Ирина: Чтобы вы сказали, что возьметесь.

Владимир: В таком возрасте? Упаси бог! Ни разу не делал. Реконструкция клапана. Очень рано, говорю же.

Ирина (кричит): Это только вы сможете! Я узнавала!

Владимир: А если он умрет?

Ирина: Я уже все продумала. Дело в том, что болезнь очень сильно прогрессирует. И врачи говорят (замялась) что… В общем, они сказали, они определили… Остался год… А потом… не хочу даже говорить.

Владимир: Послушайте, вас же Ирина зовут? Рано. Нельзя. Ирина, я закрываю эту тему. Никто меня не убедит и не заставит.

Анна: И даже я?

Владимир: Почему даже? Почему даже? Почему даже?

Анна: Он возьмется и сделает. Ну, Володь… Говори — «да» и пойдем купаться.

Владимир: Как это — говори «да»?

Анна: Просто скажи «да».

Владимир (выдавил): Хорошо, я подумаю.

Анна: Молодец. Подожди секунду, я только полотенце возьму. (Уходит)

Ирина: Спасибо.

Владимир: Дайте-ка… (снова смотрит снимки) Ну хорошо, я попробую. Но это очень дорого. Для многих — безумно дорого.

Ирина: Для меня — нет.

Владимир: Ну что ж… Хотя мне не показалось, что ваш муж…

Ирина: Это так… сопровождение.

Владимир: О, эскорт… (изучающее смотрит на Ирину) Вы — серьезная женщина.

Ирина (облегченно смеется): Неважно. Не знаю. Но деньги я найду.

Владимир: Вот моя визитка. Через месяц позвоните, мы подготовим палату. А сейчас о чем угодно, кроме работы… Ну, пожалуйста…

Ирина: Да ради бога! Через месяц?

Владимир: Можно через полтора… чтобы наверняка.

Ирина: Анна возвращается. Владимир Борисович, а можно вы все же посчитаете, хоть приблизительно — во что мне обойдется операция.

Владимир: Если приблизительно — тысяч тридцать пять. И конечно, не рублей. Я поговорю с Димой, с Дмитрием Александровичем. Он — директор нашей клиники. Финансы — это по его части Вечером он огласит свой вердикт. (видит вернувшуюся Анну). Анька, твой муж тебя отпустил? Это безрассудство с его стороны!

Уходят вдвоем. Входит Николай.

Николай: У меня два вопроса. Могу предположить, что ты ответишь на первый. Поэтому задаю сразу второй. Почему я ничего не знаю про твоего ребенка?

Сцена вторая

Николай: Леонид, вы давеча говорили, что я в принципе не мог читать ваших романов. Я тут поразмыслил. А может, стоило бы читануть, а? Это же какое упущение — лично быть знакомым с писателем и не прочесть ни одного его творения. Ну вот, к примеру. Мне Ира сказала, что ей очень понравился ваш роман «Страсть зовущая». Он автобиографичен?

Леонид (подозрительно): Вы издеваетесь?

Николай: Ничуть.

Ирина: Леонид, а вы возьмите, да расскажите нам его сюжет.

Николай: Как говорится — из компетентных источников.

Дмитрий: Нет, вначале — выпить. Нам тут хозяева заведения сватают крымское вино из погребов самого Голицына.

Николай: Украинское — это не патриотично.

Владимир: Непатриотично, если пить гадость. А Крымскому виноделию — две тысячи лет. Давайте — за дам.

Пьют, точнее очень интеллигентно пригубили, разбрелись по разным местам большого холла.

Николай (скорее нагло, чем с упреком): Леонид, я жду.

Леонид (как бы не слышит угрозы): Совсем не интересно. Вино — дрянь. Предлагаю вискарик. Наш народный напиток.

Анна: Николай, я очень хорошо помню все романы своего мужа. Вам действительно интересно?

Николай: Анна, вы даже себе не представляете — насколько.

Анна: Предыстория приблизительно такова. На ранчо дона Леонсио устраивается новая экономка. Милое создание, весьма юное… (она внимательно смотрит на Ирину и начинает описание героини. Причем, надо заметить, что Ирина — светлая, высокая, фактурная, мало того, насколько возможно — ярко, кричаще шикарная) Звали ее Иоланта. Муж всегда выбирает топовые имена, броские. Вначале режет слух, а потом как-то привыкаешь. Невысокая, темненькая, простоватое лицо, невзрачная фигурка. Такой воробышек. Он потом, этот дон Леонсио, ее так и звал — мой воробышек.

Николай: Значит, воробышек… Что же такого она начирикала своему хозяину, что он потащил ее в постель? Или это произошло не сразу?

Анна (смотрит только на Ирину): Ну конечно не сразу. Вначале она совсем не понравилась дону Леонсио, он взял ее по рекомендательному письму очень влиятельного человека, так бывает, когда невозможно отказать.

Ирина: Например, депутат местного парламента. Правильно? Разве можно отказать депутату?

Леонид: Да, знаете, в этой их южной стране все так запротоколировано, так строго…

Анна: А потом ничего, привык.

Ирина: Недели через две. Или через три?

Анна: Прошел месяц. Однажды она увидела, как хозяин получил какое-то странное письмо и очень расстроился. Он заперся у себя в кабинете, долго оттуда не выходил, очень много выпил, стал раздражителен…

Николай: Что за письмо?

Анна: Это было извещение. Департамент земельных угодий сообщал, что инициирует процесс по изъятию части земли, которую якобы еще дед дона Леонсио незаконно прибрал к рукам.

Дмитрий: Какой же это любовный роман? Это уже настоящий триллер. И что, откусили? И много?

Леонид: Да как ты не понимаешь? Неважно — много или нет. Шум в прессе, фамильная честь, реноме…

Ирина: Если бы обычная налоговая или там таможенная проверка, а то — департамент земельных угодий… Это вам не баран чихнул.

Леонид: Грубо. И, между прочим, посягнули не на что-нибудь, а на лучшие земли — в пойме реки… На святое, можно сказать.

Николай: Ну да, все что нажито непосильным трудом…

Дмитрий: Что-то любви пока никакой нет, сплошные проблемы. Все, как у нас.

Ирина: А любовь, она нечаянно нагрянет. Когда ее совсем не ждешь.

Анна: Любовь нагрянула, как написал мой муж, внезапно.

Ирина: Конечно, после того как Иоланта съездила к своему депутату и перетерла с ним по-родственному (показывает пальцами — как).

Леонид: Она это сделала сама, ее никто не заставлял.

Николай: Значит, эта самая Иоланта разобралась с депутатом, депутат разобрался с департаментом, департамент отозвал свой иск, а Леонсио благосклонно отымел свою экономку? В качестве благодарности?

Анна: Если не принимать в расчет вульгарную терминологию, то именно так.

Николай: Да… в вашей этой самой Амазонии действительно все как у нас в России.

Леонид: Правда жизни. Поэтому меня и любят мои читательницы.

Владимир (задумчиво): А потом на ста пятидесяти страницах их бурный роман.

Леонид (подозрительно): А откуда вы знаете?

Владимир: Я, будь на вашем месте, так бы и сделал. Чтобы смягчить пикантность ситуации. А то ваш дон Леонсио получается каким-то очень уж малосимпатичным типом. Ну, я так понимаю, это право автора…

Леонид: На что?

Владимир: Делать из своего героя скотину.

Леонид (вспыхнул): Герой должен отвечать целому ряду критериев.

Владимир (примирительно): Я не против. Лишь бы читательницам нравилось. Аня, скажи, тебе же нравится?

Анна молчит

Владимир: Ну вот, я не попал… извините, господа.

Леонид: Да, там много любовных сцен.

Ирина: Мне особенно нравится, когда они купались вместе. Одни.

Николай: Голые?

Ирина: Ну что ты, милый, в романе Леонида Ивановича все очень пристойно. Легкая эротика, никогда не переходящая в бурную порнографию.

Анна: Да, муж чувствует эту грань.

Леонид: Не то, что иные… Читаю порой про эти жезлы, разрывающие бутоны желаний и меня охватывает отвращение.

Дмитрий: Лень, ты и такое читаешь?

Леонид: Издержки ремесла. Надо же держать руку на пульсе.

Владимир (с еле уловимой иронией): Да, вы сродни нам, врачам.

Николай: Ну, не согласен. Все эти банальности про литераторов. Про их излечивания человеческих душ. Вот врачи — другое дело. Плохие — убивают, хорошие — воскрешают. А к какому ты попал – к хорошему или плохому, это потом разбирайся на собственных похоронах.

Леонид (почувствовав неожиданную поддержку): А мои романы, к счастью, еще никого не убили.

Сказал, и понял, что сказал глупость. Замолчал. Остальные тоже не проронили не слова. Молчание затягивалось. Его прервала Ирина.

Ирина: В конце совсем не интересно. Разрыв. Уход. Как всегда.

Николай: А ребенок?

Леонид: Какой ребенок? Никакого ребенка…

Николай: У которого порок сердца. Ребенок Иоланты с пороком сердца.

Леонид (не понимает): Ребенок у Иоланты?

Анна: Читательское допущение. Конструирование возможных событий.

Леонид (облегченно): Если ребенок, тогда это банально. Не художественно. Все привыкли, что обязательно в финале — ребенок. А у меня красиво и чисто.

Николай: И даже полы помыты.

Леонид: Какие полы?

Николай: Есть такая примета. Не хочешь, чтобы человек вернулся назад — помой за ним пол. Красиво и чисто.

Владимир: Аня, можно тебя на пару минут?

Отходят на авансцену. На сцене приглушен свет и в этой полуинтимной обстановке живут оставшиеся персонажи. Наливают, пьют, спорят… Но словно бы выключили звук. А само действие перемещается на авансцену.

Владимир: Знаешь, я себя чувствую героем какой-то дурной мелодрамы. Я попробую реконструировать события, а ты меня поправь, если что.

Анна: Легко.

Владимир: Ты только не перебивай. Скажи, тебе не душно?

Анна: Мне замечательно.

Владимир: Тебе принести вина?

Анна: Да, если не сложно.

Владимир подобно фокуснику извлекает из ничего бутылку вина и два фужера. Наполняет оба. Ставит вино на столик. Один фужер протягивает Анне.

Владимир: Немного пригуби.

Анна: Да что с тобой?

Владимир: Непременно выпей. (Анна отпивает пару глотков) Отлично. Твой муж тебе изменяет. (И тут же очень бережно пытается поддержать Анну, думая, что ей станет нехорошо от его слов. Но Анна улыбается) Ты знала?

Анна: Да.

Владимир: Я ничего не понимаю. Это, конечно, не мое дело… Но этот ребенок, за которого ты сегодня так просила...  Его... сын?

Анна: Да.

Владимир: Ты сумасшедшая?

Анна: А что, похожа?

От группы теней отделяются две других и перемещаются на противоположную сторону авансцены. Это Ирина и Дмитрий. И действие послушно перемещается в этот угол.

Дмитрий: Ирина, я выпил, но не пьян. Чтобы меня склонить на такой шаг, меня надо упоить в зюзю. Вы даже не знаете, о чем просите.

Ирина: Знаю. Оформить операцию под госзаказ. Или как там у вас это называется. Господдержка?

Дмитрий: Вот именно! Каждая кандидатура утверждается на уровне Минздрава.  Очередь расписана на годы.

Ирина: Мальчик не может ждать.

Дмитрий: А другие?

Ирина: Что другие?

Дмитрий: Почему другие могут ждать?

Ирина: Меня не интересуют другие. Я не предлагаю взятку. Точнее, я бы, возможно, предложила, но мне нечего дать. Я полтора года копила, чтобы попасть в этот пансионат, куда вы приезжаете, как к себе домой. У меня просто нет таких денег. Я бы предложила вам себя в качестве рабыни, но это прозвучало бы смешно и глупо. Хотя, почему же смешно… Скажите, я стою этих денег?

Дмитрий: Да стоите вы, конечно. Глупость. Глупость.

Ирина: Значит, стою. В таком случае, по рукам?

Дмитрий: Нет, Ирина, я не могу. Не могу.

И, наконец, третья пара. Волею случая, это — Леонид и Николай. Они продолжают прерванный разговор. И, похоже, не услышанная его часть была весьма бурной.

Николай: Это вы то — интеллигентный человек?

Леонид: Знаете что, Николай. Ваш примитивный наезд смешон. Это вообще дело только мое и Ирины. Тоже мне — жених и невеста. Вы вообще — обслуживающий персонал.

Николай: Что?

Леонид: Ручонки уберите, герой. Я не бью вас только потому, что боюсь покалечить. Ирина не говорила, что я был чемпионом Москвы по боксу в полусреднем весе?

Николай: Да? Вы такой грозный?

Леонид резко, не размахиваясь, не очень сильно, но акцентировано бьет Николая в живот. Тот хватает ртом воздух, как рыба, снятая с крючка.

Леонид: Так, тихо… все, это я в качестве профилактики… А теперь послушай, Коля. Я буду тебе говорить, а ты кивай. Первое. Грозный — это такой город. А я очень добродушный, мягкий человек. Дыши, сейчас пройдет. Второе. Это — моя жизнь. Это даже не хобби… Как бы тебе лучше объяснить? Знаешь, это такая производственная необходимость. Про писателей говорят — инженеры человеческих душ. Я не инженер. Я — конструктор. Ну что я могу поделать, если мне приходится конструировать не только свою жизнь, но и чужие? А ты, Коля, обыкновенный обыватель. Если бы тебя эта история не коснулась лично, а, предположим, ты услышал бы ее от своего приятеля на площадке для перекура, ты бы не стоял как сейчас в позе надкусанной груши, а смачно поржал бы: и над любовниками, и над обманутой женой, и над женихом, которому светит донашивать чужое белье. Ты поржал бы и забыл, а я делаю из этого высокую литературу. Понял?

Николай: Я тебя убью.

Леонид: Слова, все слова. Мне ли не знать их истинную цену…

Николай: И кто сказал, что я собираюсь донашивать чужое белье?

Леонид: А вот это правильно. Найди себе дурочку из переулочка, а Ирину оставь.

И снова, как и в первый раз, ударил, но теперь очень сильно. Николай сломался пополам и медленно завалился на пол. И остался так лежать на довольно долгое время.

Леонид (назидательно): Надо всегда быть готовым к удару. Где там моя жена? Родная, где ты?

Стремительно идет в направлении Владимира и Анны.

Анна: Милый, у Володи появилась идея. Покататься по морю на вечернем катере. Поедем?

Леонид: Непременно. Кто с нами? Дима, Ириш, вы с нами? Вот и прекрасно.

Сцена третья

Уже изрядно пьяная компания вернулась с морской прогулки. Николай сидит в кресле. Внешне он совершенно спокоен.

Леонид (пьяно покачиваясь): Жертва аборта, ты все еще здесь?

Николай: А где мне быть?

Леонид: И почему ты трезвый? Мы уже изрядно, а ты все еще ни в одном глазу. Давай, догоняй (наливает, подает).

Все шумно распределяют между собой фужеры и уже не так красиво и интеллигентно, как в предыдущей сцене, пьют.

Ирина (совершенно пьяна): Аня, почему ты уезжаешь? Это несправедливо. Мы только с тобой закорешились, сроднились, можно сказать… Оставайся. Ну ее, эту Лауру. Пусть едет один. Одна. Один. Пусть едет один. Уматывает к черту. А мы будем воспитывать Лешеньку. Вдвоем. Моего мальчика.

Леонид: Лешку я усыновляю! Это есть дас ист факт! Это — наш мальчик. А Анька будет его любить. Знаешь, как она будет его любить?

Анна (ее трудно назвать трезвой): Володя, расскажи мне про свою жену. Ты ей изменяешь?

Леонид: Вовчик, ничего не говори этой бабе! Молчи! Во имя нашей неожиданно возникшей нежной дружбы! Женам надо изменять, Анька! Они от этого становятся еще любимей.

Владимир (тоже уже изрядно пьян): Не помню (смотрит на Анну). А я разве женат? О, черт! И она приезжает (Дмитрию)? Когда?

Дмитрий: Не помню. Кажется, послезавтра. Надо посмотреть в записной книжке.

Достает смартфон, пытается там что-то прочитать, но не может.

Дмитрий: Завтра разберемся. На трезвую голову.

Владимир: А теперь выпьем.

Николай: У меня тост.

Ирина: Да? У тебя? Говори.

Николай: Господа!

Николай встал. Немного помолчал. Добился относительной тишины. Каждое слово его весомо.

Николай: Господа, я предлагаю выпить за отцов, которые бросают детей своих.

Леонид: Ну, это неинтересно.

Анна (пораженная). Нет, говорите, говорите!

Николай: Пусть пребывают они в радости и веселии, и да будут усыпаны пути их розами и всякими другими цветами… Пусть никто и ничто не отравит их радостного существования. Пусть никто и ничто не напомнит им о горькой участи несчастного дитя. Зачем тревожить их, смущать их покой? Они сделали то, что могли — они были добры к матерям своих детей в те редкие минуты их совместного счастья. И не их вина, что они никогда не подумали о своих детях, маленьких человеках, пришедших в этот страшный мир. Они никогда не подумали о том, что их ребенку может быть холодно без отцовской любви. Нет, однажды все-таки подумали. Когда им сказали, что его сына, его малютку вскоре закопают в сырую землю, они, он подумал — скорей бы. Что правда, то правда: умереть — это самое лучшее, что можно пожелать этому новому гостю в мире.

Дмитрий: Где-то я это уже слышал…

Владимир: Монолог Незнамова. Островский. Без вины виноватые. Черт возьми, да как еще проникновенно-то…

Леонид: Ну почему так? Никак ты, гад, не успокоишься! Ну что я тебе сделал?

Анна (всплескивает руками): Я знаю. Это же так просто. Деньги.

Леонид: Деньги?

Анна: Да, они. Тридцать пять тысяч долларов.

Дмитрий важно закивал головой.

Анна: Леонид! Какая маленькая плата за твое пристрастие!

Ирина: Аня, не мечи свой бисер. Он не даст. Короче, я сейчас пьяная и мне пофиг. И я все расскажу. Я тогда уже была его любовницей несколько месяцев. И тут таможня с проверкой. Ну, мелочи всякие они, конечно, нарыли, хотя бухгалтер у нас был хороший, да и работали более-менее честно. Но — серые схемы, то се, это же всем понятно. В общем, в карман, сказали, надо положить десять тысяч. Ну и штраф там небольшой. Всего-то.

Леонид (взвился): Всего? Десять тысяч! Козлы ненасытные! Почему, почему я должен был платить кому-то эти десять тысяч?

Николай: А действительно? Почему? Не проще ли подложить начальнику регионального таможенного управления в постель шикарную девочку? И главное — бесплатно!

Анна: Это правда?

Леонид: Ну, да. Чего уж теперь…

Анна: Да, Ленечка, ты, воистину — мудак.

Леонид (стоял с фужером. Медленно со вкусом выпил. Посмотрел в зрительный зал): Я дам. Прямо сейчас переведу. Дима, давай счет твоей больницы. Ты его помнишь, надеюсь?

Дмитрий: Леонид, ты пьян. Давай завтра.

Леонид: Завтра я не дам. Если я протрезвею, из меня эти деньги не выжмет даже сам Сатана. Да и потом, завтра — это завтра. Давай счет. Я скоро.

Уходит

Дмитрий: Это — поступок.

Николай: На самом деле это — нормально. Отцовство в нем заговорило очень конкретно.

Дмитрий: Еще утром он ни сном, ни духом о существовании сына. И вот поди ж ты — тридцать пять тысяч. Стали бы рассказывать, не поверил бы ни за что.

Владимир: Ну, ребята… Что я могу сказать. Вы тут такое творите. Вот и я со своей стороны. Хоть я и не бог, но я постараюсь.

Ирина (тихо): Не бог. Но что-то очень близкое к тому. Уж пожалуйста, уж постарайтесь.

Анна: А что мы загрустили? Человек впервые в жизни сделал что-то очень-очень правильное. За это надо выпить.

Звучит музыка. Танцуют Владимир с Анной, Дмитрий с Ириной. Николай так же, как и в начале этой сцены, сидит в кресле. Входит Леонид.

Леонид (совершенно трезвым голосом): Перевел. Вот распечатка платежки. Проверь.

Дмитрий (смотрит очень внимательно, напрягается и кивает головой): Если ты не ошибся в своих реквизитах, то все верно. Благотворительный взнос… Как великолепно звучит.

Леонид: Да, эти слова я написал впервые в своей жизни. Вы тут без меня танцуете? А пошли купаться! Голыми! Ну пошли, ведь нам завтра уезжать.

Анна: Пошли. Только не вздумай утонуть. Папаша.

Сцена четвертая

Назавтра. Раннее утро. С утренней пробежки возвращаются Николай и Ирина.

Николай: Вчера твой бывший назвал меня обслуживающим персоналом. (Обнял Ирину со спины) Ну и как я обслуживаю?

Ирина: Ты был великолепен.

Николай: А вот и наш протрезвевший Крез с супругой. Предстоят долгие проводы.

Ирина: Надеюсь обойтись без лишних слез.

На сцену выходят с чемоданами Анна и Леонид. Леонид хмур, Анна необычайно оживлена.

Анна: Коля, Ира, доброе утро!

Леонид: Не знаю, насколько оно доброе (Николаю). Жалко, я тебя вчера сразу не добил. Сэкономил бы кучу денег.

Николай (проникновенно): Леонид, вы всех вчера так растрогали. Это было круто. Правда же, Анна?

Анна: Это было феерично! Я даже кое-что простила своему беспутному мужу.

Входит Дмитрий.

Дмитрий: Уже?

Анна: Да, пора.

Дмитрий: Тогда — до встречи. Может быть, в Москве пересечемся. Я там часто бываю по служебной надобности.

Леонид: Дим, два слова.

Дмитрий: С удовольствием.

Отходят в сторону. Остальным их разговор не слышен.

Леонид: Вы вчера меня развели, как последнего лоха. Ну да ладно — что сделано, то сделано. Кстати, а ты сам не хотел бы поиграть в благородство?

Дмитрий: Я тебя не понимаю.

Леонид: Брось, все ты понимаешь. Твой последний заказ, который выиграл мой филиал по медтехнике. На томографы нового поколения. Там у тебя откат побольше, чем мои тридцать пять штук. Вспомнил?

Дмитрий: Не знаю, о чем ты говоришь.

Леонид: Да все ты знаешь. Я благородный, ты благородный. По-моему, справедливо. (громко) Я правильно говорю? (и снова полушепотом) Вот и прими из моих благотворительных, скажем, двадцать тысяч в счет оплаты твоих услуг. Как, потянешь? (протягивает руку) По рукам? А пятнадцать с меня — это честно, без базара.

Дмитрий (шипит): Ты что, идиот? Совсем ничего не понимаешь? Там моих денег… знаешь кто наплакал?

Леонид: Ну, сороковник-то есть твоих, а? Не жмоться! Знаешь, когда я вчера эти деньги перечислял, я плакал. Я плакал от счастья.

Дмитрий: Что-то не заметно.

Леонид: Я первый раз в жизни почувствовал себя порядочным человеком. Это, оказывается, так здорово, почти как оргазм. Рекомендую.

Дмитрий: Это что, угроза?

Леонид: Дима, это один раз. Надеюсь, что так классически меня больше уже не разведут. А я тебе за это сделаю… такие видеопроекторы, просто вау! И всего за две цены. И твоих чистых дивидендов там будет — тридцать процентов. Скажи, ну почему я с утра в тебя такой искренне влюбленный?

Дмитрий: Это опасные игры, Леня.

Леонид: Не опасней, чем жить. Кажется, я тебя убедил. Вот что значит — литературный талант, а? Слово — это великая сила! (громко) Всё, всем — пока. Анька, за мной!

Николай целует Анне руку. Анна дает Ирине свою визитку. Писатель с супругой покидают место действия.

Дмитрий (грустно): И невозможно было не согласиться. Некоторые люди бывают так убедительны в своих доводах…

Николай: О чем это вы?

Дмитрий (излишне пафосно): Я? О том маленьком существе, которое будет жить, благодаря…

Ирина: Да, будет жить и благодарить. Я знаю, уже через полгода Лешенька забудет о своей болезни.

Входит Владимир.

Владимир: Ну, не через полгода. Но годам к пяти догонит сверстников в развитии. Это если все будет хорошо.

Ирина: Это не обсуждается. Все обязательно будет хорошо.

Дмитрий: Вот кстати…

Достает смартфон, звонит.

Дмитрий: Вика? Это Дмитрий Александрович. Посмотри-ка быстро последние выписки. Смотришь? Есть там благотворительные поступления? (всем) Значит, уже прошло. Сделай пометку, что эти деньги пойдут в счет операции Алексея… как фамилия?

Ирина: Вешкин.

Дмитрий: Вешкина Алексея (слушает). Ну, мы здесь не только отдыхаем. А вот, надо уметь (улыбается). Нет, не очень жарко. Скорее комфортно. Не завидуй. Народу — привет. Без меня не расслабляйтесь там. Если что — звони. На связи.

Хочет убрать смартфон.

Владимир: Ну, вот и все, с этим разобрались. Дима, не убирай. Глянь-ка попутно, каким рейсом прибывает моя половина? (Всем) Он — молодец, не надеется на память, все записывает.

Дмитрий: У меня, как в аптеке (смотрит). Завтра в одиннадцать пятнадцать. Так, погодите-ка…  Вешкин. Знакомая фамилия — Вешкин. Ну точно, мамаша еще мне не понравилась, истерику закатила в кабинете. Володь, я тебе рассказывал. Неприятная такая. Еле выпроводил. Бывают же такие совпадения. (Ирине) Не думал, что такая распространенная фамилия.

Ирина: Не очень.

Дмитрий: Да, вот так вдруг обнаружишь, что у тебя в какой-нибудь тьмутаракани сыщется родственник… Совсем не похожа на вас, Ирина. Совсем.

Ирина: Абсолютно не похожа.

Дмитрий: Вы что, ее знаете? Володь, она ее знает.

Николай: Все Вешкины должны знать друг друга. Это сближает.

Ирина: Вообще-то я — не Вешкина. Я — Долгих. Ирина Александровна Долгих. Не замужем. Детей нет.

Сцена пятая

На сцене Дмитрий, Николай и Владимир.

Владимир: Не надо никуда звонить, Дима. Подожди. Ну, какое мошенничество? Надо спокойно во всем разобраться. Для начала мы зададим Николаю всего один вопрос.

Николай: Да хоть два.

Владимир: Вы давно знакомы с Ириной? Она ваша невеста?

Николай: Я же говорил — два.

Дмитрий (мечется по сцене): Это аферисты. Ты что, не видишь, что они — заодно?

Николай: Мужчина, вы бы присели, а то мелькаете перед глазами, мешаете сосредоточиться. Вот сюда, пожалуйста. А теперь посмотрите на меня и скажите — я похож на афериста?

Дмитрий: Да!

Владимир: Нет…

Николай (Владимиру): А на кого я похож?

Владимир: На этого, который играл в фильме…

Николай: Хотите сказать — на Тома Круза?

Владимир: Да, на него.

Николай (застенчиво): Есть немножко…

Владимир: Вот почему монолог из Островского.

Николай: Интерпретация — моя. Согласитесь, это было по меньшей мере гениально.

Дмитрий: Черт возьми, молодой человек! Вам задали два вопроса, а вы не отвечаете ни на один.

Николай: Да отвечу я сейчас. Ехал в поезде с Ириной в одном купе, разговорились, понравились друг другу… это же так естественно за двое суток.

Владимир: Что Ирина вам понравилась — несомненно естественно.

Николай: Ну вот. А когда она узнала, что я актер, она вообще обалдела. И как-то так вышло, что мы сюда приехали уже вместе.

Дмитрий: Да, немного же мы узнали…

Николай: Как говорится — все, что могу.

Дмитрий достает смартфон.

Владимир: Ну и куда ты собрался звонить?

Дмитрий: Надо же куда-нибудь (убрал смартфон в карман). Чувствую, что развели, но почему-то нет в этом полной уверенности…

Владимир: Вот и расслабься. Предлагаю сделать так, как сделал бы на нашем месте любой здравомыслящий человек.

Дмитрий: Это как?

Владимир: Обо всем спросить у Ирины.

Дмитрий: Это значит — подождать?

Владимир: Вот именно. Подождать.

Звучит музыка. На сцене сидят три человека. Похоже, каждому есть о чем подумать в эти несколько минут. Пауза не должна быть очень длинной. Входит Ирина.

Николай: А мы тут плюшками балуемся…

Дмитрий: Это возмутительно! Он еще смеется! Просто нам в лицо! Мадам, извольте объясниться!

Николай: Учтите, здесь нет грубого Голиафа, победившего бедного несчастного Давида. Так что не советую вам обижать бедную девочку! От вас-то я сумею ее как-нибудь защитить…

Владимир: Никто Ирину не обидит. Это исключено. Нам просто необходимо услышать ее версию происходящего.

Ирина: Непременно необходимо?

Дмитрий: Да!

Ирина пожала плечами. Говорит буднично.

Ирина: Я действительно не Вешкина. Леша — не мой ребенок. Моего не могло быть. Я ведь сделала аборт. Я тогда уволилась из «Лиры», сделала аборт и почти сразу узнала, что у меня больше не будет детей. И это не радостно, господа. Совсем не радостно — узнавать, что у тебя не будет детей. Даже деньги можно заработать. И мужа себе подобрать тоже можно. А детей не будет.

Дмитрий: Чушь, современная медицина может все.

Ирина: Да? Я не знала. Тогда я очень расстроилась, все думала-думала. И пошла работать в этот фонд.

Владимир: В какой?

Ирина: В тот, что собирает деньги для помощи матерям, имеющим больных детей. Вы же знаете, операции дорогие…

Владимир: Это да… И что, много дают?

Дмитрий: Ирина, зачем нужно было устраивать этот балаган? Нельзя было просто — подойти, попросить?

Владимир: Вешкина просто подошла и попросила…

Дмитрий: Какая неприятная мамаша…

Ирина: Они вообще не дают. Ни на это, ни на что другое они не дают. Они сидят на своих деньгах — сытые, вальяжные, настоящие господа. И — ни копейки! Если бы они ездили в метро, то возможно извлекали бы рублей по двадцать из своих бездонных портмоне, чтобы кинуть тем безногим, что пробираются по вагонам на своих досках с колесиками. Но они не ездят в метро!

Николай: Ну, ты не права, дорогая! Иногда они бывают очень щедры. Например, их легко раскручивают на благотворительность, когда показывают по первому каналу. А если еще им президент страны вдруг погрозит пальчиком…

Ирина: Я не знаю, куда уходят те деньги. Наш фонд с этих мероприятий ни разу не получал ни копейки.

Николай: А еще они очень любят давать на шоу-бизнес.

Ирина: Ну да… На это не жалко. Отваливают миллионами на песенки, которые забываются назавтра, потому что их исполнительницы так же тусклы, как их творения. Надеюсь, не надо объяснять — почему. А убогим и сирым они не дают. Никогда и ни за что. Вот, я как смогла вам все и сказала.

Дмитрий: Да, Ирина, у вас твердая жизненная позиция. И не жаль тратить молодость и талант на чужих детей?

Ирина: На своих. Они все — мои. Леша — это будет мой третий ребенок. (помахала пототенцем) Ну что, вы идете купаться, мои очень дорогие сограждане?