Dixi

Архив



Наталья БУДЯНСКАЯ (г.Энергодар Запорожская обл. Украина)

МОЙ ЛУЧШИЙ ДРУГ                                                                   

Будянская 

Синяя гладь моря, чистое небо, бирюза бассейнов, пальмы, загорелые тела, белый песок, массаж тайский, китайский. Отель класса пять звезд предоставляет полный спектр услуг. Вдоль шезлонгов бесшумно скользит персонал, стараясь не нарушать идиллию отдыхающих. В этом месте очень ценят комфорт и конфиденциальность. 

Я знала, что ни один поклонник меня здесь не найдет. Мой образ не сходит с экранов, диски раскупаются со скоростью тока в электросетях, капиталы множатся. Но… всегда есть оборотная сторона медали. Личная жизнь летела ко всем чертям. Ее уже не было. Зачем врать самой себе? Игорь ушел. Я осталась одна.

Четыре года я карабкалась на Олимп и ровно год строила семейную идиллию с  молодым человеком. Я любила его и безумно хотела доказать самой себе, ему и всему миру, что совмещать карьеру и семью можно.

 

* * *

Друг, мой милый друг. Вокруг меня всегда вилось много мальчиков, добивающихся симпатии. Ты был в их числе. Я не обращала внимания на знаки внимания, не замечала, проходила мимо кудрявого парнишки в очках. В силу подростковой непосредственности, чувствуя свое превосходство над одноклассницами, считала себя вольной выбирать того, кто проводит меня домой, понесет портфель или даст списать задание. Однажды ты решил выделиться и пригласил на свидание. «Свидание» — такое смешное слово! Я рассмеялась тебе в лицо. Нам всем хотелось скорее повзрослеть, но слова из той, будущей жизни, типа: «девушка», «свидание», «кавалер» для нас, тринадцатилетних детей, были действительно нелепыми и смешными.

Ты исчез на несколько лет. Ушел из класса, сменил школу. Потом возник на выпускных экзаменах. Подтягивал по геометрии, помогал с другими предметами. Все летние вечера проводил со мной: пел под гитару, возил на озеро, собирал на лужайках цветы. Такое поклонение льстило, но я не видела в тебе своего принца.  Мы продолжили общение в другой плоскости. Ты стал моим лучшим другом.

 

* * *

Я пыталась отключить мозги и отдыхать, но мысли убегали в ту страну, где остались  мои самые любимые мужчины — мой Игорь и друг Женя. Они не знакомы, но дороги для меня оба.

Теплые лучи послеполуденного солнца окутывали теплом, как пуховое одеяло. Я уснула. Мне даже приснился сон. Внезапная тень упала на лицо, и я открыла глаза. Увиденное потрясло настолько, что пригвоздило к шезлонгу намертво. Я боялась моргнуть, о движении не могло быть и речи. На меня смотрело дуло пистолета. Окаменев от страха, я перестала дышать. Из-за слепящего солнца лицо мужчины, собиравшегося стрелять, рассмотреть не удавалось. Вся жизнь, начиная с детсадовского возраста, промелькнула перед глазами. «Я не хочу умирать! Как глупо!» — протестовало все мое естество. Кадры кинопленки с тридцатидвухлетней историей пестрели событиями: важными и не очень, грустными, радостными, очень печальными и искренне счастливыми.

Мама, папа и я на первомайской демонстрации. У меня белые банты и счастливая улыбка. Гордый папа держит Знамя труда вместе с другими заслуженными тружениками завода.  Всеобщая радость царит в воздухе. Как хорошо жить на свете!

Первая двойка в дневнике. Поток горючих слез, глубокое чувство вины, опущенные в пол глаза и раздавленное чувство собственной значимости. Как это могло случиться со мной? Как у меня могла быть двойка за диктант? Это невозможно!

Я стою на сцене. Мой первый концерт в составе школьного хора. Я волнуюсь. Накрахмаленный воротничок школьной формы, новые туфли на каблуке, дефицитные капроновые колготки с узором. Я звезда! В зале нет свободного места, белый свет софитов режет глаза. Все внимание приковано к одиннадцатилетней девочке в центре. Ко мне! Как прекрасно, когда мечты сбываются!

Крики, шум, дикий ор, перепуг в глазах отдыхающих, треск перекидываемых шезлонгов. Люди убегали. Никто не собирался меня спасать. Человек статуса «супер люкс» беспокоится и бережет только свою жизнь. Из распахнутых глаз одна за другой покатились слезы. «За что? Что я сделала плохого?»

Рука с пистолетом задрожала. Человек испытывал невиданное напряжение. Оружие плясало, теряя прицел. Через сжатые губы доносился то ли плач, то ли стон. От страха я заново научилась дышать. И научилась смотреть против солнца. В этот момент я совершенно отчетливо увидела… О, Господи! Этого не может быть! Он??? Это он?  Он хочет меня убить?

Жестокая реальность голливудских блокбастеров вернулась с новыми звуками, издаваемые человеком с пистолетом в руке. Превозмогая внутреннюю боль, искажаемую судорогами его лицо, он стонал. По щекам катились слезы. Крупные, горькие, мужские. Я хотела что-то сказать, но не могла разлепить губы. Я хотела протянуть к нему руки, но тело меня не слушалось. Этот человек был слишком важным в моей жизни! Я не могла пошевелиться, но жутко хотела жить.

Дальше все случилось как в замедленной съемке. Он дернулся и растерянно моргнул. Расширившимися от ужаса глазами я смотрела, как на его груди расползается кровавое пятно. Рука обмякла, пистолет выпал и противно звякнул о мраморную плитку. Он последний раз заглянул мне в глаза: страх, отчаяние, безысходность.  Второй выстрел прозвучал как приговор. Мужчина упал. Завыла сирена, появились полицейские. Горе-убийцу подняли и куда-то поволокли. Он не оказывал сопротивления, голова безжизненно болталась из стороны в сторону.

С ужасом взирая на развалины пляжного отдыха, я поняла, что моя жизнь уже никогда не будет такой, как прежде. Никогда!

Мужчина всей моей жизни… Тот, которому я посвящала песни, знакомила с родителями, изливала душу, делила сердце, впустила в свою жизнь. Он хотел меня убить… Я потеряла его навсегда… Липкий ужас затряс все тело, пробрался в кровь и остановил ее движение в венах. Я потеряла сознание.

 

* * *

Женя был типичным Ботаником. Очень много учился, был аккуратен и приятен. В полном понимании слова был домашним мальчиком. После школы серьезных попыток ухаживания он не предпринимал, но его незримое присутствие я чувствовала постоянно. И мне это льстило. Женька оказался неплохим психологом, с готовностью делясь со мной тонкостями мужского понимания, подслушанными сплетнями. Он был вхож в оба дружеских лагеря — мужчины его ценили за разумные суждения, а женщины за обходительность, готовность помочь и поистине галантные манеры. Как понимаете, цены такому источнику не было. Я прикипела к Женьке всей душой. Первый мой парень, представленный Женьке,  был не одобрен.

— Знакомьтесь, — весело щебетала я. — Это — Женька, мой лучший друг. А это, — взгляд мгновенно теплел, — это Лешка, мой парень.

— Рад.

Коротко поздоровавшись, Женька извинился, сослался на неотложные дела и удалился.

В тот момент я была охвачена любовным увлечением и на некоторое время забыла о друге. Вспомнила, когда Лешка променял наше свидание на поход с пацанами на футбол.

— Как он мог? — стонала я в трубку телефона, не задумываясь набрав Женькин номер.

— Что здесь тебя удивляет? — холодно отвечал мой друг. — Ты для него — яркая конфетка, тобой можно гордиться, демонстрировать друзьям. Еще бы, такая красивая девушка с ним рядом! Но на самом деле он тешит свое самолюбие, он тебя не любит. Он посредственный. Ты достойна лучшего.

Далее следовало перечисление всех слабостей мужского пола, заключенных в одном единственном Лешке. И уши у него оттопырены, и прическа не идеальная, и неровные  пальцы.  И как только Женька успевал рассмотреть недостатки моего парня за такое короткое время знакомства? Я каждый раз поражалась проницательности, а друг довольно пожимал плечами и говорил неизменное:

— Поэтому я никогда не влюбляюсь. Чувства мешают видеть реальность происходящего.

Зачем он это делал? Он хотел, чтоб я трезво смотрела на вещи и на людей. Пусть методы были жесткие, но зато действенные. Я переставала всецело доверять. И начинала борьбу за свое Я.

Стоит ли упоминать, что дальнейшие мои знакомства с представителями противоположного пола сводились к неудачным романам? Костик не вышел ростом, Макс был груб и не отличался красноречием, Ромка — толстоват.

Любовь… Я не умею выбирать мужчин. Ко мне липнут только отпетые ловеласы или недоделанные мачо. Таким не место рядом со звездной девушкой.

Когда в моей жизни появился Мишка, неясные сомнения отодвигали тот момент, когда я познакомлю двух своих мужчин. Сомневалась не напрасно, Михаил не понравился Женьке. Мы пару раз втроем ходили в кино, они старательно терпели присутствие друг друга, но я решила не накалять атмосферу и продолжала встречи с парнем тет-а-тет, как и полагается нормальной девушке.

Женькин звонок среди ночи меня напугал, а Мишку разозлил.

— Уйдешь к нему, можешь не возвращаться, — сквозь зубы процедил он.

— Ты не понимаешь…

— Это ты не понимаешь, — бесцеремонно перебил он мои жеманные жесты оправдания, — я не собираюсь делить свою женщину с другим мужчиной. Уйдешь ты сейчас, уйду и я.

— Миша!

— Марина! Ты не видишь, что он хочет нас поссорить? Почему он позволяет себе такие звонки, почему требует сорваться с места и мчаться к нему?

— Он мой друг!

— Вот и живи со своим другом!

Разъяренный Мишка умчался в ванную, сон пропал как у меня, так и у него. Перспектива потерять Мишку ужасала, но потерять Женьку было еще страшнее. Выбрала последнего. Написала Мишке записку «не обижайся», вызвала такси и помчалась к Женьке.

Женька был безукоризненно гладко выбрит, несмотря на высокую температуру и далеко не подходящее для принятия гостей время. Аккуратно застеленная кровать, красные шторы, ковер в тон, картина в багряных оттенках. В его доме, как и в нем самом, все было совершенно.

— Женя, ты почему на ногах?

Я кинулась укладывать друга под одеяло.

— Какой ты горячий. Скорую вызвал?

— Все в порядке, — пересохшими губами сказал он.

— Температуру мерил?

Продолжала хлопотать вокруг него, побежала на кухню заварить больному чай с малиной. Включив свет, я застыла прямо на пороге. На столе в большой хрустальной вазе красовался букет цветов. Мои любимые — бордовые розы. Рядом, лопаясь от важности и королевской значимости, в пластиковой прозрачной упаковке стоял торт «Людвиг».  С черносливом. Я его обожаю!

— Женя, что это все значит?

Я вернулась в комнату и ждала каких-то фраз, проясняющих суть.

Даже показалось, что линзы его очков хитро мне подмигнули.

— Посиди со мной, — хрипло попросил Женька.

Я присела на край кровати. Он смотрел  через тонкие щелочки глаз, ничего понять по выражению лица невозможно. Я протянула руку и сняла очки.

— Зачем все это?

Слова давались ему с трудом. По-видимому, температура трясла его не по-детски.

— Ты первый раз в моем доме, я не мог по-другому…

— Женька…

Ну как я могла в нем усомниться? Этот человек был совершенен в делах, помыслах и поступках. Даже в такой трудный час он позаботился заранее о том, чтобы быть на высоте. Впрочем, как всегда!

Он спал, а я сидела и держала его за руку. Жар постепенно спадал. Я всеми силами хотела помочь другу поскорее выкарабкаться из паутины болезни. Знала, что «просто быть рядом» — это не слова. Это очень много! В эту минуту дружескую поддержку оказывала ему я. Ведь дружба — понятие двустороннее и круглосуточное.

 

* * *

Открыв глаза, не сразу поняла, где нахожусь. События страшного дня нахлынули новой волной. Человек в форме постучал в мою дверь и пригласил покинуть номер.

— Девушка, пройдите за мной. Вам хотят задать несколько вопросов.

Кабинет следователя отличался от тех убожеств,  которые демонстрируют в милицейских сериалах. Добротная мебель, дубовый стол, ноутбук, кожаное кресло. Ах, я в Египте.

— Мадам, мы понимаем, что огласка не нужна ни вам, ни нам. Вам знаком человек, совершивший акт насилия? — спросил следователь.

В горле появился внушительный комок, размером с кулак.

— Насилия?

— Тот субъект, которого мы задержали на территории отеля «Магманум». Человек, который хотел совершить убийство вам знаком?

Мне хотелось сказать «нет», потом «да», потом спросить: «Вы как все узнали?»

— Да, — наконец ответила я.

— Вам известны мотивы его поступка?

Отрицательное покачивание головой в ответ.

— Когда вы последний раз виделись с подозреваемым?

«Подозреваемый» — какое мерзкое слово! И как оно ему не идет.

— Пару дней назад.

— Вы хорошо знаете этого человека?

— Человека хорошо знать невозможно, — с горечью в голосе констатировала я. Это уже проверенный факт. Его можно узнать ровно настолько, сколько он сам готов о себе рассказать. Ни больше, ни меньше.

— Вы были близки.

Это было скорее утверждение, нежели вопрос. Ну, наверное, я соглашусь.

— Что ему грозит?

— Смертная казнь, — не дрогнувшим голосом без тени улыбки ответил мужчина с погонами.

Сердце остановилось. По крайней мере, я перестала его ощущать…

 

* * *

К Женьке вернулось здоровье, от меня ушел Михаил. Не вернулся. Не простил. Я погоревала и ушла с головой в работу. В закутанном вуалью грусти и печали сердце стали рождаться странно-трагичные песни, которые на удивление нравились молодежи. Мои песни не сходили с модных чартов, неслись по радиоволнам и приносили мне неплохие деньги. Игорь — единственный мой мужчина, которого я не представила Женьке. Как-то сразу не получилось, а потом не нашелся повод. Что-то не сложилось. И когда Женя позвонил, я подумала, что где-то недели две мы не созванивались.

— Малыш, у тебя кто-то появился?

— Ну… да…

Не знаю почему, но об Игоре мне не хотелось сплетничать. Наверное, такой поворот событий удивил и меня саму, и Женьку.

— Встретимся? Не занята?

— Если честно, я…

Как сказать об этом лучшему другу? Я мучилась сомнениями. Да как раз лучшему другу сказать об этом можно и нужно!

— Жень, я сегодня занята. Знаешь, у меня любовь-морковь и все такое. Свободных вечеров  не много, и этот я собиралась посвятить Игорю.

— Понятно. Что за Игорь?

— Да обычный человек, работает начальником отдела в «Транс-Авто». Мне нравится, это главное.

Пыталась засмеяться, но получилось неестественно.

— Ну да, это главное, — довольно твердо сказал мой друг.

Больше мы с Женькой Игоря не обсуждали.

 

Игорь откровенно меня баловал. Подарки, рестораны, огромные букеты цветов. Я купалась в его любви как в море наслаждения. Мне ничего не приходилось намекать или требовать. Я чувствовала его какой-то внутренней струной. Мне хотелось дарить себя без остатка. Звенели струны души, музыка выливалась нотами и складывалась в песни.

Я была влюблена по уши. Это когда и солнце ярче светит, и день светлее.

«Я не могу без тебя ни минуты! Позвоню после совещания», —  от него сообщение.

«А я без тебя ни секунды», — мой ответ.

Я была зависима от его комплиментов, волшебных глаз, нежных рук и горячих губ. Я была влюблена…

 

Он позвонил три недели спустя:

— Не хотел тебе говорить, — растягивал слова собеседник, — понимаешь, не в моем характере заводить рака за камень. Я — сторонник прозрачных отношений, сама знаешь.

— Женька, ты меня пугаешь.

— Малыш, жизнь — серьезная штука. А любовь — не игра. Надо смотреть на мир трезво, отбросив розовые очки.

— Да что случилось?

— Твой Игорь.

— С ним что-то случилось? — всполошилась я.

Сознание блокировалось моментально, нервы напряглись до придела. Я прижала телефонную трубку к уху, стараясь разгадать ответ еще до того, как услышу.

— Марина, я не хотел бы слыть гонцом, принесшим плохие новости…

— Да не томи ты!

Женька впервые назвал меня по имени, и это настораживало.

— Мне кажется, у него есть другая женщина.

Я не хотела верить ни одному слову, пусть даже лучшего друга.

— С чего ты взял?

— У меня есть доказательства, — абсолютно спокойно ответил Женька.

Голос охрип в тот же миг.

— Покажи, — прошептала я одними губами.

— Приезжай.

 

* * *

Фотографии были плохого качества, но опознать фигуру Игоря не составило труда. Она была блондинкой. Вот они у машины, вот он открывает ей дверь. На этой — обнимает и целует в щеку.

— Ей лет восемнадцать, — предположил друг.

— Дай воды.

Женька пристально на меня посмотрел, потом выполнил просьбу.

Я расплакалась.

Признания посыпались как из малахитовой шкатулки: я люблю его, мне с ним хорошо, великолепно, чудесно. Я познакомила его с родителями! Я доверяла ему! И как он мог? Мы прожили вместе целый год, планировали будущее, создали семью! Мы ездили отдыхать вместе, никогда не расставались и каждую свободную минуту дарили друг другу. И когда он успевал? Как мог?

Женька, как полагается другу, все терпеливо выслушал.

— Это могла быть знакомая, — осторожно предположил он.

Я молчала.

— Или приятельница, или девушка друга, или сотрудница, секретарша? Да мало ли кто?

Я молчала.

— Ведь поцелуй в щечку изменой не считается, правда?

Внезапно пришедшая мысль взорвала мозг.

— Как ты узнал?

— Я знаю о тебе все.

— Я не знакомила тебя с Игорем!

— Повторяю, малыш, я знаю о тебе всё.

— Я не говорила, какая у него машина, где работает…

Женька ласково потрепал меня за ухо, взъерошил волосы и прижал в груди.

— Эх ты, малыш, малыш…

 

* * *

Я достигла такого масштаба популярности, о котором мечтала с детства. Куда пошла, с кем пришла, что купила, во что оделась — вся моя жизнь сейчас была под прицелом. Позволить себе появиться перед вездесущими репортерами не в духе, или того хуже — с заплаканными глазами не могла. Слишком много сил и времени положено на становление меня сегодняшней. В то время, когда Игорь меня расстраивал, Женька помогал настроиться на мажорный лад. Чувство благодарности лечило израненное сердце и заставляло жить дальше.

 

Каждый вечер, возвращаясь с работы, Игорь подвергался тщательному подпольному осмотру. Мобильный и карманы я просматривала, когда он был в ванной, прислушивалась теперь ко всем телефонным переговорам, принюхивалась к одежде. Но ничего не находила. Свои чувства прятала, зажималась при слове «люблю», принимала все приглашения выступать на корпоративах, хотя ранее игнорировала. Игорь пытался поговорить, волновался, заезжал за мной в те клубы, где я выступала. Я вела себя отвратительно ему назло…

Наступил день, когда он не вернулся домой. Я не верила, что мой Игорь может спать с другой женщиной. В полвторого, отбросив остатки гордости, набрала его номер. «Абонент недоступен» — был мне ответ. Страшные мысли повыскакивали из уголков сознания.  Я позвонила Женьке.

— Приезжай, — сонным голосом предложил друг.

— Нет, уже поздно. Я так, поговорить.

— Что случилось, малыш?

«Малыш» — так называет меня только он. И сто лет никак не называет Игорь. Винить себя и дурацкое поведение последних недель как причину и в голову не приходило.

— Игорь… его нет дома.

— Малыш, затянувшиеся совещания, деловые встречи — это может быть все, что угодно.

— Жень, ты сам в это веришь?

— Нет, — после секундной паузы выдал он.

Я готова была выть на луну как дикий зверь.

— Не хотел тебе говорить…

Я приготовилась к самому худшему.

— Женя?       

— Вчера был в «Жеральдине» на Никитской улице. Клуб новый, слышала?

— И?

— Видел там твоего Игоря.

— Игоря? Ты уверен? Ты его ни с кем не перепутал? Что он там вообще делал?

— Да, это был Игорь, — подтвердил друг.

Мурашки ползали по коже. Я хотела все знать. Пусть даже ценой мучений и нервных потрясений.

— Жень, — так же твердо, без нытья в голосе сказала я, — он был один или с кем-то?

— Он был с компанией. Женщины, мужчины. Небольшой банкет.

Я призвала память помочь отправиться во вчерашний вечер. Так, Игорь пришел, мы не общались. Он не ужинал. Из ванны скользнул сразу в спальню. Когда ложилась, мужчина  спал. А ложилась я после полуночи. Значит…

— Блондинка, та, что на фото, была с ним?

— С ними, — поправил друг. — Она была в той компании, но сказать, что она была именно с ним, я не могу.

«Бережет меня», — обреченно промелькнула мысль.

— Постарайся выбросить глупые мысли из головы и уснуть, — миролюбиво попросил Женя.

— Легко тебе говорить! Я себе места не нахожу. Этот подлец…

Я застыла на полуслове, уловив неясный шум в коридоре. Волосы встали дыбом. Оборванная фраза повисла в воздухе. Горло не издавало ни звука. Я хотела сказать Женьке, что мне страшно, объяснить, что испугало, но, вцепившись в подушку, накрылась ею, как щитом.

— Малы-ыш, — позвала трубка.

В абсолютной тишине звуки из мобильника казались раскатами горного эха.

На пороге спальни появился темный силуэт мужчины. Я выглядывала одним глазом из-за подушки, закрывала рот ладонью и дрожала от страха.

«Драгоценности в шкатулке, наличных дома немного, нож на кухне», — мысли сбились в кучу, превратившись в сумбурную солянку.

Мужчина скинул пальто с плеч, разложил на кресле, сел, стянул туфли и носки. Я подумала, что грабители так себя не ведут.

— Игорь? — осторожно еле слышно позвала я.

— М-м-м, — откликнулся мужчина.

Это было «да» или «нет»?

— Игорь, это ты?

Голос немного окреп. Я высунулась из-под одеяла.

— А ты кого ждала? Не меня?

Мой мужчина был пьян в стельку. Или в дрободан. Или в сиську. Или… как там еще говорят?

— Раздевайся и ложись! — мамочкиным тоном заявила я.

— Тебя забыл спросить.

— Что?

— Что слышала!

Он был готов к ссоре. Нервная атака головного мозга достигла апогея, и невидимый командир скомандовал «пли!»

— Ах, так! Я тебя даже не собираюсь спрашивать, где ты был? Где шлялся ночью? Мне пофиг! Ты на время смотрел? Зачем я тебе часы подарила? Почему мобильник вырубил? 

— На себя посмотри! — парировал Игорь. — Шляешься по клубам, приползаешь под утро. Шалава!

— Я работаю! У меня концерты!

— И я работал, — пьяно икнул мужчина, — и у меня концерт. Был. Я был. На концерте.

Ссора переросла в бурный скандал с неприятными выяснениями отношений. Мы ругались до самого утра. Пока у Игоря не выветрился весь хмель, а у меня не пропало само желание что-то доказывать и требовать.

Когда Игорь уснул, я получила контрольный в голову. Как всегда, уже по привычке, обшаривая карманы, нашла в пиджаке кусочек фотографии. Один глаз, белые волосы. Больше ничего не понять. Мое буйное женское воображение само дорисовало картинку. И встречу, и вечер, и ресторан, и кровать, и позы…

 

* * *

Суд состоится через неделю. Я позвонила продюсеру, и тот прислал лучших среди лучших, занимающихся уголовной практикой. Единое мнение — безнадежно, слишком много свидетелей — меня не устраивало.

— Марина, мы в чужой стране. Здесь другие законы.

— Любой закон можно обойти, — не отступала я, — дай денег, пусть признают его душевнобольным.

— Пойми, я делаю все возможное…

— Сделай невозможное!

— Ты за свою шкуру беспокойся. Он в тюрьме.

— А ты на свободе! Вот и действуй.

 

* * *

Моя жизнь изменилась.

Мы больше не гуляли вечерами по озаренному фонарями городу, не делились пережитыми за день эмоциями, не звонили друг другу просто так, чтобы сказать простые, но такие теплые и родные слова: «привет», «как дела?», «люблю».

Месяц назад мы планировали поездку в Египет. Понежиться на солнышке среди зимы.  У нас наконец-то совпали выходные длиною в неделю. Но это было до…

До того, как Женька показал фотографии.

Мы спали на разных кроватях, в разных комнатах, вместе не ужинали и вообще ничего не делали вместе. Я стала серьезно подумывать о разрыве отношений. За что цепляться и держаться, если между нами ничего не осталось?

Исчезла Радость. Исчезла Любовь. Мое сердце навсегда покинуло Счастье.

 

Я опять стала проводить много времени с Женькой. Он, как Супермен, был для меня маяком, светом в конце туннеля, которому хотелось соответствовать. Подражать его манере говорить, рассуждать и трезво смотреть на жизнь.

— Мы с тобой одной крови, — в порыве благодарности воскликнула я.

— Мы с тобой, — улыбнувшись, кивнул мой друг.

 

Мы вновь стали посещать театральные премьеры, выставки, картинные галереи. Я стала заезжать к нему в офис, чем приводила в ступор всех банковских работников, мы вместе обедали и ужинали.

— Наш охранник Коля от тебя без ума, — комично передразнивая выражение лица бедного парня, за обедом сообщал Женька.

— Не смешно!

Я хохотала и снова чувствовала себя счастливой. Но какой-то неполноценно счастливой женщиной. Я не могла отключить мозги и не думать об Игоре.

Он выехал из квартиры неделю назад. Собрал свои вещи, оставив мне все, что вместе нажили, грустно-грустно посмотрел и ушел. Больше я его не видела. 

Проклятая память, как непрерывный сеанс иглоукалывания, терзала меня и днем, и ночью.  Особенно невыносимо становилось ночью. Я возвращалась домой, прощалась с Женькой у порога, заходила в темную квартиру, включала свет и понимала, что никто меня не ждет. Мне было холодно, одиноко и страшно. Я готова была умолять Игоря вернуться, но его телефон отвечал неизменное: «Абонент недоступен…»

 

Это случилось после солидной пьянки по случаю выхода нового альбома. Мой продюсер организовал масштабную рекламную кампанию. По заведенному порядку мне положено было явиться в сопровождении мужчины. Естественно, я пришла с Женькой. Лучшей кандидатуры для этой роли не найти. Рассудительный, красивый и изысканный. Как дорогая ваза. На презентации я напилась. Не скрою, мне хотелось напиться. Как добрались домой, не помню.

Он меня поцеловал. Впервые за столько лет Женька позволил себе это сделать. Сделать первый шаг.

 

* * *

— Смирнова Марина Владимировна?

— Я.

Мои настоящие имя и фамилию знали немногие. Родители, школьные друзья, учителя, продюсер, Женька, Игорь. Да и все, пожалуй.

— Следуйте за мной.

Гулко шагая по коридорам отеля, я куталась в махровый халатик и дрожала от холода. События того страшного дня не отпускали. Каждое утро меня вытаскивал из постели стук в дверь и очередной допрос. «Разговор», — поправляли они и утверждали, что это все в моих интересах.

В кабинете помимо следователя находилось еще несколько человек. Я села на стул и приготовилась к самому худшему.

— Смирнова Марина Владимировна…

— Я.

— Вы свободны.

Я ухватилась двумя руками за край стола, чтобы удержаться на стуле.

— Приносим свои извинения, — добавил мужчина с усами.

Я молчала.

— Можете быть свободны.

Мужчина с усами изо всех сил изображал любезность. Я не двигалась.

— Что с мужчиной, который хотел меня убить?

— Следствие еще не закончилось. Его ждет суд. Покушение на убийство на почве ревности, — следователь встал и подошел ко мне. — Советую нанять телохранителей. Жестокость вспыхивает внезапно, как вулкан. Разум заслоняют чувства. Обида, ревность, ненависть. Люди убивают друг друга даже из-за бутылки водки. А в вашем случае здесь целый коктейль.

Я молчала. Может, предположения о невменяемости ЕМУ помогут избежать смертной казни?

 

Женька настоял на том, чтобы я поехала отдыхать.

— Тебе надо развеяться, — уговаривал он.

— Вторая путевка пропадает, поехали со мной!

— Тебе надо побыть одной.

— Я с тобой хочу!

— Тебе надо подумать, привести мысли в порядок.

— Почему мы говорим только обо мне? А ты?

— А мы все время говорим только о тебе.

Повисла многозначительная пауза. Я впервые подумала об этом серьезно. А что я, собственно, о Женьке знаю? Где работает, где живет, кто родители. И все? Когда у него отпуск, кто ему нравится, чем он увлекается? Нет ответов? Нет.

По дороге в аэропорт мне показалось, что я видела Игоря. Бледный, осунувшийся, какой-то шаркающей походкой он переходил дорогу. Мы стояли на светофоре, в людском потоке именно эта печальная фигура привлекла мое внимание. Я прилипла к боковому окну, пытаясь всмотреться, задержать мгновение, остановить человека, повернуть к себе лицом и посмотреть — кто это?

«Нет, не он!» — практически убедила сама себя. Но внутри организма, где-то в районе желудка появилось противненькое колючее ощущение, будто я только что съела ежика.

 

* * *

Солнце слепило глаза. Чужая страна с загадочной культурой меня больше не радовала. Здесь навсегда я похоронила свой покой. Забирал меня из отеля продюсер, Леонид Васильевич. Он завел мотор, машина помчалась по ровным дорогам.

— Газетчики не пронюхали, выиграем время сочинить красивую историю.

— Пиар-акция? — безучастно заметила ему.

— Не помешает, если правильно сделать.

Мне меньше всего хотелось, чтобы об этом инциденте стало известно прессе. «Известная певица подверглась нападению», «Стеллу хотел застрелить ревнивый любовник!» — я уже видела красочные первые полосы печатных изданий. Безобразные фото, комментарии полиции, интервью отдыхающих, которые меня видели. Нет, ничего не хочу!

— Я не хочу больше петь.

Леонид дал по тормозам. Он пыхтел как самовар и раскраснелся. Я, наоборот, была совершенна спокойна.

— Тебе надо отдохнуть, — выдавил он, — столько свалилось…

— Хватит, отдохнула!

— Ты много пережила. Все взвесишь, отдохнешь, потом поговорим. Я тебе продлю отпуск, внесем изменения в гастрольный график…

— Я все решила. Я приняла решение. Ты слышишь, Васильевич? Я не хочу больше петь!

— Ты понимаешь, что говоришь?

Он закипал и готов был взорваться.

— Я компенсирую тебе ущерб.

— Какой ущерб? Ты на волне! Ты — звезда! Сейчас время косить бабки!

Стеклянным взглядом я уставилась в лобовое стекло. Не замечала, что машина стоит, ничего не замечала. Я думала о НЕМ.

— Я потеряла самого дорогого мужчину своей жизни, понимаешь?

Я разговаривала сама с собой. Мне не нужны были собеседники. Хватит!

— Я его потеряла, понимаешь? Поздно это поняла, как поздно…

Леонид притих.

— Мне нет места в этом мире. Это я его сгубила… как теперь жить с таким грузом? Это грех, смертный грех…

Леня подождал, пока отхлынет волна горечи, потом отчеканил:

— Ты не виновата в том, что произошло. Игоря довел до смерти Евгений Мальцев.

Твой друг. Если успокоишься, я все тебе расскажу.

 

Красавчик Женька, умный мальчик в очках из золотой оправы, интеллигентные манеры,  костюм из дорогой ткани. Он вырос и превратился в мужчину. Занимал какой-то высокий пост в банке, много работал, мало отдыхал. Все обращались к нему почтительно: Евгений Викторович, а я продолжала называть его ласково, по-детски.  На приемах, где мы оказывались вдвоем, он неизменно приковывал внимание присутствующих.

Мне бы тогда задуматься, зачем все это Женьке? Зачем? У него могла быть красивая жена, детишки, насыщенная событиями и путешествиями жизнь. А он незримо тратил свое самое бесценное сокровище — жизнь — на меня…

Все комплексы закладываются в детстве. Кто бы мог подумать, что мой смешливый отказ от свидания мог так глубоко ранить парня! Рубец длиной в две трети жизни кровоточил сильнее с каждым новым годом. Медицина бессильна. Еще не придумали лекарств от ревности.

Собираясь пригласить девочку, которую он любил всем своим юношеским сердцем, Женька впервые забыл об учебе. Каждый день он собирался с духом, продумывал все возможные варианты ее ответа, как в игре «пятнашки» переставляя их местами. Напускал мужественный вид, тренировался перед зеркалом не выражать лицом эмоций. И лишь когда, по его собственным меркам, он достиг безупречности, решился подойти. В будущем этот неудачный опыт научил его еще больше контролировать эмоции. Когда мальчишка вышколил себя до совершенства, появился в моей жизни вновь.

Это была ревность.

Самое страшное человеческое чувство.

Ревность способна подогреть любовь в малых дозах.

Ревность способна уничтожить любовь.

 

Мы говорили только обо мне. Всегда только обо мне. Женя тайно строил планы совместного будущего, защищал от посягательств на дражайшее девичье тело и посвящал жизнь любимому человеку. Он жутко ревновал меня ко всему живому, особенно к мужчинам. Но ему хватало самообладания справиться со своими чувствами. Я никогда, никогда не могла даже представить, какие страсти кипят в его душе, владеют умом и сердцем. Всю свою жизнь этот мальчик посвятил мне, а когда понял, что его большая мечта никогда не сбудется, чуть не сошел с ума. Вскоре в его душе вспыхнул новый костер. Сладкое слово «месть» прилипло к губам, опалило душу и согревало сердце.

Игорь регулярно получал конверты с моими фотографиями. Анонимно. Они приходили общей почтой в офис. На третьей неделе Игорь стал их вычислять из общей кучи корреспонденции на столе секретарши, брал без разрешения, вскрывал и тут же уничтожал. Ему было противно смотреть на девушку, изображенную на снимках. На сцене, на съемках клипа. В чужих объятиях, в полупрозрачных костюмах. Кадры были разнообразные, но неизменным оставалось одно — мужчины. На каждой новой карточке — новый мужчина.

Последний конверт он получил в тот вечер, когда состоялась ссора. Фотография рвала сердце. Его девушка сидела на коленях незнакомца. Игорю стало плохо. Не сразу он заметил на конверте приписку: «жду в клубе «Жеральдин». Порванное фото запихнул в карман пиджака, до конца рабочего дня раздумывал — идти или нет?

— Почему он ничего не сказал мне? Что фотки получал?

— Ты помнишь свое поведение в этот период? Концерты, корпоративы. Ты как взбесилась!

Мой старший товарищ был абсолютно прав! О, Господи! Что я натворила?

— Игорь пришел, Женька представился твоим любовником. Жаловался, что ты не в себе, не можешь решиться на уход, у вас любовь, безумный секс, показывал снимки, аудиозаписи…

— Откуда у него записи?

— Тебе знать. Вы с ним как-никак полжизни вместе, что-то да накопилось: вечеринки, тусовки. Откуда я знаю?

Леонид Васильевич тяжело вздохнул.

— Добил он Игоря рассказами о твоих пристрастиях, о мечтах и мыслях, которыми ты с ним делилась. Неважно, что они Игоря не касались. Главное, мужчина понял, что соперник — не дурак. И говорит правду.

— После того, как я уехала в Египет, что произошло?

Тихие рыдания еще отдавали конвульсиями по телу, мозг опух и почти не соображал.

— Игорь получил кассету. Где ты и Женя. В постели.

— Я не спала с ним. Мы только поцеловались.

— Ну, с пьяной женщиной он сделал хорошее видео.

— Господи! Какой кошмар!

— Парень после разрыва страдал. Места себе не находил. Чтоб не получать от тебя сообщений с убийственным текстом, сменил номер.

— Каких сообщений? Я не посылала.

— Значит, с твоего телефона отправлял Женя.

— О Боже!

Я вспомнила, что первое время много торчала у Женьки, а он у меня. А Игорю решила позвонить спустя неделю. Абонент был уже не доступен. Леонид продолжал:

— Влюбленному разъяренному мужчине измена, о которой ему так усердно ежедневно капают и твердят, мерещится в каждом мгновении.

Я вспомнила свое смутное состояние, когда обшаривала карманы любимого мужчины.

— Господи! Игорь, прости меня! Я люблю тебя!

Я завыла с новой силой.

— Марина, мы договаривались, что ты успокоишься, — устало заметил Васильевич.

— Я люблю его больше жизни, понимаешь? Больше жизни! А он в тюрьме. Он из-за меня сошел с ума. Он меня хотел убить!

— Да, это похоже на традиционное: «Если не мне, так не доставайся никому!» Но Женя в сердце Игоря оставил тяжелый след. Как думаешь,  возможно вывести из себя мужчину настолько, что он в трезвом уме решается на подобные чудовищные поступки?

— Не знаю. Игорь был достаточно разумный мужчина, — я запнулась на слове «был».

— Игорь, как и большинство людей, выбравшихся из самых нижних социальных слоев, очень дорожил своим нынешним положением. Он сделал себя сам. И только ему одному известно, ценой каких невероятных усилий он добился уважительного отношения общественности. Репутация, статус были его мощными столпами, на которых строился весь его мир. Но в тот же момент они были его самой болезненной «Ахиллесовой пятой». Евгений Мальцев, твой друг Женя, каким-то чудом об этом узнал. И стал бить в самое слабое место. Естественно, от твоего имени. Интернет пестрел подробностями ваших отношений, называя мужчину «отстоем», «грязным животным», «немытым чурбаном» и тому подобное. Проблемы с руководством последовали незамедлительно. Его уволили. Ты достала Игоря своими издевками, до глубинных струн души дотянулась, намотала на кулак и рванула. С мясом. Он сорвался. Решил избавить себя, а заодно и весь мир, от такой мерзости, как ты.

Меня тошнило, неудержимо рвало. Леонид протягивал салфетки, совал нашатырь. Отдышавшись, я задала лишь один вопрос:

— Где Женя?

— Никто не знает.

 

Пустые глаза смотрели в никуда. Сил плакать больше не было. И вот только сейчас в опустевшем от эмоций сердце, в очищенном от раздумий мозге родилась истина. Миша, Игорь, Лешка — все мои мужчины были нормальными, полноценными и достойными! И если бы не Женькины суждения, по каплям собранные доводы, точившие как червь мое самолюбие, я давно могла стать замужней дамой. Счастливой женой и мамой. Если бы я не так слепо ему доверяла, если бы слушала свое сердце. 

И вся прекрасная и красивая жизнь — это Женькиных рук дело. Меня затрясло от плохого предчувствия. Огромная каменная плита давила на грудь. Это ощущение не покидало  в течение всего нашего пути. Я приняла решение. Окончательное.

— Васильевич, прости меня, но… Я не буду больше петь. Не могу. Моя душа растоптана, сердце разбито… Мне не о чем писать, нечего нести людям. Я труп в живом теле. Зря ты приехал за мной…

Демонстрируя, что диалог окончен и возражения не принимаются, я включила магнитофон на полную мощь. Диск послушно отозвался, и из динамиков полилась музыка, последний, мной исполненный хит:

«По осколкам я иду,

Проложу незримый путь,

Ревность душит по ночам,

Только мой сегодня будь».

 
html counter