|
Наталья Балынская (г.Магнитогорск, Челябинской обл.) 
Мне тебя осталось… (январь 2011) Мне тебя осталось слишком мало: Только взмах ресниц заиндевелых. Ждали мы, насколько сил хватало, Слов пустых, запутанно-несмелых. Мне тебя осталось слишком много:
Ласк неутомимых в полнолунье, Чтоб в тепло – с морозного порога, Губ твоих неистовых в безумье… Сколько мне тебя теперь осталось? Чтоб глотком одним не пить хмельное И цедить целительную малость, Счастье по глоточку пить земное. Сколько нам осталось друг для друга? В безответье – половину фразы, Боль вины – взаимная услуга – Растворится в пустоте не сразу. В этих параллельных мирозданьях Распустили рук своих сплетенье. Жизнь ушла. Не будет воздаянья, Даже вкуса горького похмелья. Что осталось от тебя? Ненастье В ночь рыдает зимнею тоскою. С жизнью угасает мое счастье, Вздох последний унося с собою… Дно (декабрь 2010) Декабрь снег метал неугомонно, Пурга муку ссыпала в города, И ветры выли скучно-монотонно, Жизнь замерла. И ты пришел тогда. Нет, не растаял лед, не стал водою, И птицы не запели вперебой. Пришел внезапно, стал моей бедою, Чтоб солнце, воздух заменить собой. Все, что имело стоимость когда-то, Копейкой обернулось и ушло. На снег была тогда зима богата, И в городах мело, мело, мело… Лед под ногой, а я стою в трясине, Где сделать вздох последний не дано. Метет пурга, и тихо стонет иней, А я… в молчанье ухожу на дно. Крупою снежною зима избаловала, Метель устала улицы мести. Мне жизни здесь осталось слишком мало, Дай сделать вздох. Мне больно. Отпусти. Вокруг огни сверкают Новым годом, А я ногою дна коснусь сейчас, И здесь уже нет солнца с кислородом, И все, что есть и будет, не для нас. Метет пурга, и солнце светит мглою, Путь до весны – в полжизни. Надо ждать. Вода теплее станет надо мною, И, может, снова научусь дышать. Разговор с Богом 2010 Бог создавал вселенную шутя: Крутя галактики, и звезды в пыль стирая, Планет движенья в кольца завивая, Он радовался миру, как дитя. И где-то в вихре вспыхнул огонек – Еще не жизнь и даже не сознанье, А лишь созвучное с Вселенною дыханье – Зачаток чувства, легкий ветерок. А космос разъяренный все пылал: Взрывались звезды, вдаль неслись кометы, Но жизни пульс все чаще бился где-то, И разум к Богу вдруг … мольбу послал. Мы – дети космоса, в нас хаос говорит: Как солнце, сердце вихри извергает, И все вокруг огнем своим сжигает, И, мучаясь, само в себе горит. Мы – дети космоса, и в нас – любви глоток. Душа Вселенной с трепетом внимает, И все миры в одну себя включает. Мы вместе там, где каждый – одинок. Нам Бог с собой позволив говорить Обрек себя на вечное страданье – Услышать каждую мольбу или признанье, Так мучиться за нас и так любить! Высчитывая сложный путь звезды, С тревогой цифры в формулы вгоняя, Следит Господь: планета голубая Куда свой держит путь из темноты? И в нас Вселенная, как в зеркало, глядит, На вздох любой тревогой отвечая, Рождаясь с каждым, с каждым умирая, Она о вечном с нами говорит. Мамонт Вселенная вздохнула грудью полной И времени петля разорвалась: Сошел ледник, омыли берег волны, И жизнь многообразьем разлилась. И в век технический, по счету двадцать первый, Вдруг вышел мамонт из полоски льда. Растерянный и с мелкой дрожью в нервах, Он начал путь туда, где холода. И мамонт верил: там, за далью синей, Куда инстинкты древние ведут, Где снег не тает, серебрится иней, Другие мамонты его прихода ждут. И мыслью этой движим ежечасно, Он ночью шел и днем не отдыхал. А солнце было нестерпимо-красным! И воздух жаркий ноздри обжигал. Он шел, не замечая удивленья И взглядов пристальных, насмешек над собой; Он шел вперед, дрожа от напряженья, Заброшенный судьбою в мир чужой. А те, кто рядом, хором говорили: Нет мамонтов – прошел уж их черед. Посмотрит мамонт: нет, не убедили. Вздохнет… и снова продолжает ход. Вот к горизонту шаг его петляет Там юг, не север… Мамонт, не спеши! Там вместо снега небеса пылают, Песок горит, поверь: там ни души! Но он шагает медленно, достойно, Весь шар земной готовый обойти… Уставший мамонт… Как же мне спокойно, Когда тебя я вижу впереди! И рухнет этот мир в изнеможенье – Ты север ищешь там, где жаркий юг… Но где есть вера – места нет сомненью – Петля времен опять смыкает круг. И ты стоишь в глубоком созерцанье: Там, где нещадно солнце жгло поля, Тебя ласкает севера сиянье И снегом покрывается земля… История одного интервью… Острым жалом, внезапной разлукой Жаркий полдень тебя захлестнул. Он лишь руки к тебе протянул – Поняла: война пришла му'кой. Вам вдвоем быть всего до утра, Все обиды, грехи все прощаешь, Ком за комом соленый глотаешь И боишься услышать: «Пора…» Дом пустеет, косится сарай, Облупилась вон краска с забора… Ветер воет: вернется нескоро… Плачет дождь: не придет, забывай… Утекают тревожные дни, Письма дом стороною обходят. Видно, к Богу мольбы не доходят: Ты и страх в целом мире одни. Как – не помнишь: от станции той Через снег до больницы бежала. Весь в бинтах, но ты сразу узнала – Это он! Снова рядом с тобой! И … ты фронту его отдала, Мир в слезах задрожал и разбился, Поезд в легком тумане расплылся. Эта встреча: была? Не была? Заливает лучами весна, А под сердцем твоим – жизнь стучится, С вами больше беды не случится, Он – в тебе, ты теперь не одна… Почтальон не решалась стучать – Колыбельную слышно в окошко… Подождать бы еще хоть немножко, Прежде чем похоронку отдать… Много лет, как вода, утекли. Вот со станции внуков встречаешь, Но как слышишь гудок – замираешь:Может там его поезд вдали?.. |
