Анастасия БЕРКОВСКАЯ (г.Хабаровск) ЗА СТЕНОЙ

… Всю неделю она думала о нём. С момента пробуждения до полного погружения в сон. Но в сны её он не приходил, лишь флёром фантазий.

Ей хотелось узнать, кто он такой, почему появился вдруг вот так внезапно? Ведь, как оказалось, он её сосед.

Да, он жил в квартире за стеной той единственной комнаты, в которой обреталась она: писала дневник, жгла свечи, завтракала и готовила ужин, варила кофе, горстями ела конфеты, трещала с подругами по телефону, и с теми, кто приходил в гости, смеялась, чертыхалась, читала учебники по киноискусству и японскую поэзию... Жила в маленькой студии в полном одиночестве, которое она называла — уединение.

«А он тем временем был там, за моей стеной, —  размышляла она, гуляя в прибрежном парке мимо скучных скамеек. — Там, откуда не доносилось ни звука —  полное безмолвие».

Из её слегка растрепавшейся от свежего ветра головы таки не выходила внезапная минутная встреча у входа в квартиру, которая произошла неделю назад. Она уже хотела было закрыть за собой дверь, но всё же, следуя внутреннему порыву, решилась заговорить первой:

—  Здравствуй, меня Эмма зовут.

—  Эдик, —  он повернул ключом в замке и протянул ей руку.

Она приняла тёплое уверенное рукопожатие:

—  Очень приятно!

Он улыбнулся краями губ и закрыл за собой дверь…

«Нельзя думать о человеке не переставая после такой короткой встречи, —  Эмма перебирала одни и те же воспоминания —  рукопожатие, улыбка, силуэт, мимолетные меняющиеся очертания и усталость в глазах. И что-то ещё… —  она разгадывала его образ как ребус. —  Да! Когда он отвернулся, чтобы войти в свою квартиру, то болезненно подернул спиной».

… Гуляя в парке, Эмма всё думала об одном и том же, сплетая из крупиц воспоминаний узор своих переживаний. Временами её отвлекали листья, слетавшие с деревьев. Они кружились жёлтыми кораблями и медленно падали, устилая асфальт. А временами порывы ветра поднимали парящие листья, и тогда они «падали» вверх. Это было завораживающе… Пахло вечером и грядущим дождём, и свежестью с реки. А когда Эмма поправляла растрепанные ветром волосы, то примешивался запах ванили с её запястья.

… Новостей не было, и дни сменялись днями. Как и прежде, Эмма проводила свои выходные с подругами: сидели в любимых кафешках, слонялись по городу, разглядывали праздничные витрины, ходили на каток и друг к другу в гости, гадали на кофейной гуще, etc., etc.

А вечерами, когда Эмма сидела дома одна, она смотрела в окно. Включала музыку. И слушала снег… Под музыку она писала в дневник, который называла по имени. Про своего соседа тоже писала: «... Там за стеной всегда тихо. Но я точно знаю, что он там, я это чувствую... Вспомнила! Мне не спалось на днях, и я вышла на балкон вдохнуть свежий колючий воздух. И вдруг увидела его на балконе рядом. Он курил. От неожиданности я оробела, поэтому выкрикнула как дура: «Приве-е-ет!». Он улыбнулся как обычно и ответил: «Здравствуй!» Потом спросил: «Куришь?» Я ответила: «За компанию». Он спросил: «Будешь?» Я ответила: «Нет». Он улыбнулся и ушёл к себе. Я тоже зашла в дом и мне оставалось только молча смотреть на эту стену, что между нами… У него были пятна краски на рубашке. Он что?.. Рисует?»

… Они случайно встретились в городе поздней весной в конце мая. После Эмма с волнением ещё долго ждала, но так и не дождалась ничего, ни его визита, ни звонка.

Эту запись она сделала через месяц, когда поняла, что он укрылся там за стеной, ей недоступный:

«… Я ехала домой со стажёрской работы. Увидела его уже из окна троллейбуса и успела выйти на остановке. Он был удивлён и, как не странно, рад видеть.

В кафе он выпил водочки, а мне взял пиво. Хотя и не хотелось пить, но я глотнула немного... Мы бродили по городу, разговаривали, и я спросила его напрямую, почему мы не вместе? Он промолчал, потом ответил: «Не знаю».

Мы зашли к нему в гости. Включили телевизор. В памяти запечатлелось мгновение, когда, перегнувшись за балкон, мы окунулись в огни ночного города. Дрожью пробирал свежий майский ветер и запах черемухи, пропитавший воздух.

… Сидя на постели, я смотрела на него. Он голый стоял у окна и курил спокойно. Той ночью я не спала, мне казалось, что нет надо мной потолка, и глазами я утопала в звёздной бездне…»

… Как-то в гости зашла одна из подруг. И всё произошедшее месяц назад было рассказано вслух.

—  Лучше мне ответь, —  выслушав Эмму, заговорила Влада, —  ты счастлива?..

—  …

—  И на фиг оно тебе надо?

—  …

—  А теперь послушай, моя девочка, меня. Люди обходятся без любви! Что ты смотришь на меня так?

—  … Думаешь, надо позвонить?

—  Делай, что хочешь.

Только Влада ушла, и Эмма набрала его номер. Он ответил. Немного поговорили, в общем-то ни о чём. А вместо «пока» она сказала: «Я люблю тебя». Он промолчал, а потом сказал: «Эмма… знаешь, что в жизни важно? Чтобы бомбы не взрывались вокруг. Понимаешь?» И завершил вызов.

… Июль радовал хорошей погодой. На пляж с подругами Эмма ходила почти каждый день, после заходили в кафе, пили манговый сок со льдом, ели фруктовое мороженое. А в конце августа случилось то, чего ожидать никто не мог.

… В дверь почему-то постучали, а не позвонили. Эмма открыла, не спросив кто. Увидела мужчину в форме:

—  Вам кого?

—  Соседа знаешь?

—  Да…

—  Он умер. Не знаешь кого-то, кому можно позвонить из его родных?

—  Не может быть, —  Эмма ответила машинально и захлопнула дверь.

Через несколько минут она опомнилась и вышла в коридор. Полицейский был ещё там:

—  Тело увезли уже, —  сказал он.

—  А что вообще случилось? – спросила Эмма.

—  Врачи сказали — сердце... Их вызвала старушка одна, го-рит, сдавала ему квартиру, го-рит, пришла как обычно в конце месяца за оплатой, дверь, го-рит, не закрыта была. Она к нему, го-рит, подошла… а он, го-рит, уже холодный был, вот. Вызвала кого обычно.

—  А кого обычно?

—  Ну, участкового, врачей…

… Эмма осталась в квартире Эдика. Нашла рисунки, холсты, стала перебирать, смотреть. Она никогда не видела того, что он рисовал. В одном из альбомов с набросками, ей показалось, она узнала себя.

Среди вороха бумажек нашла записку с именем «Артур» и номером телефона. Позвонила. Сообщила известие. Артур почему-то сразу вызвался взять похороны на себя. Он ничего не знал о семье Эдика, впрочем, как и сама Эмма. Она только сейчас поняла, как мало знала о нём…

—  Он крещёный был? – спросила она. —  Надо отпеть.

—  Если можешь, займись этим сама... — ответил Артур.

… В храме было душно, на улице шёл дождь. Собралось немного людей, в основном, мужчины. С зажженными свечами они стояли.

Началась служба. Эмма подошла к покойному совсем близко. Она едва держалась на ногах. Кто-то шептался за её спиной: «Это жена его или сестра?» Никто её не знал. Пока батюшка молился, кто-то у двери, не переставая, шуршал пакетом…

Когда приехали на кладбище, разошёлся ливень. Как будто водопад лился с неба. Зонтиками стали закрывать тело. Кто-то произносил последние слова. Эмма не слышала ничего, она смотрела на струи дождя. Огромные капли градом катились по зонтам как жемчужины. Жемчуг всё сыпался и сыпался, и катился по зонтам. Сыпался и сыпался. Сыпался и сыпался с неба…

… Было странно, но за всё это время Эмма так и не плакала. Лишь ночью после похорон, когда легла спать, она закусила подушку зубами.

Во сне она увидела его. Голый, он лежал на каменной плите. Она потянулась к нему руками. Как будто по радиоволнам летели к нему слова её молитвы. Он вздрогнул внезапно и с шумом вздохнул. Он спросил её, что с ним случилось? Она рассказала. Он спросил, можно ему вернуться? Она ответила: «Нет».

После этого сна она стала ощущать его незримое присутствие. И в течение нескольких дней ей казалось, будто любовь впускает его в её душу и в её тело, и он наслаждается её ощущениями жизни. Ей казалось, он почувствовал счастье только сейчас. Чем бы ни было то, что она испытывала —  явью или фантазией —  но до этого времени она никогда не пила пива и не бренчала на гитаре с таким всепоглощающим удовольствием.

Эмма взяла гитару из дома Эдика еще тогда. На удивление инструмент оказался идеально настроен. Рисунки и холсты за неделю поразобрали друзья. Хотя друзья ли это были?..

Через месяц приснился еще один сон, в котором Эмма и Эдик плыли по небу вместе, он спросил её:

—  Ты простила меня?

—  Да… да… —  ответила она.

… Со временем воспоминания о нём стали далёкими и мирными, покрытыми туманом новых впечатлений от жизни. Но в душе ещё оставалась какая-то неизбывная грусть. Пока однажды в декабре Эмма, сидя одна в кафе за чашкой чая, не увидела в окно бегущего по тротуару золотистого спаниеля. Его стремительные скачки были полны такого искреннего собачьего счастья, а забавные уши развевались в свободном полёте. И Эмма впервые улыбнулась от радости.

В этот момент в кафе зашла весёлая такая парочка. Они заказали два капучино, услышала Эмма. «А потом пойдут, наверное, в кино на последний ряд», —  подумала она. И отправилась гулять по вечернему городу, разглядывая предновогодние витрины.