Борис БЕЛИК (г. Алма-Ата Республика Казахстан) МЫ

«Мы творим добро с большим трудом,

Но зато нам подлость нипочем.

Наши души чистейшими были когда-то,

Но со временем их испоганило злато.

Не верь тому, что люди говорят,

В словах неправды смертоносный яд».

Аль-Маари Ахмад (X век)

ПОТУСТОРОННИЕ ОТКРОВЕНИЯ

Слетелись ангелы и демоны на Следственный суд Божий до Второго пришествия и стали вершить правосудие над мирянами.

Прежде всего светлые и темные силы сошлись во мнении, что со дня своего грехопадения человек не стал лучше. Он все так же стремится к запретному и желает недозволенного. И что земная жизнь по-прежнему полна всевозможных мытарств, терзаний и испытаний.

— Я скажу больше, — подойдя к престолу Всевышнего, произнес Дьявол. — Народу стало много, а людей мало. Как в Ноевом ковчеге: горстка людей, остальные скоты.

— Люди не умеют быть ни достойно преступными, ни совершенно хорошими, — присоединился к разговору Владыка Тьмы и Демонов Вельзевул. — Злодейство обладает известным величием или, если угодно, является проявлением широты души, до которой они не в состоянии подняться...

Тут разглагольствования Вельзевула прервал архангел Михаил.

— Ну, злодейство, — сказал он, — это ваш промысел. И в этом, разумеется, человеку до вас, злодеев, не дотянуться никогда. За прошедшие тысячелетия вы во многом преуспели, делая людей зловредными настолько, что им совершать зло оказалось легче, чем творить добро.

— Человек так устроен, — громогласно заявил серафим Захария, стоявший по правую сторону от престола Господа, — и не нам судить — кто больше преуспел в делании человека. Очевидно лишь то, что от своего лица человек способен делать только зло; добро он творит от Господа нашего.

При этих словах захлопали крылами другие серафимы с херувимами, зашевелились ангелы престола, вознося Господа над ангельской толпой, подобострастно захлопала в ладоши нижестоящая ангельская братия.

— Простите, уважаемые, — произнес Дьявол, перекрывая своим мощным восклицанием овации ангелов, — но кто сотворил человека с червоточиной во чреве? Познав добро и зло, человек почему-то склонился больше ко злу, а не к добру. Либо добра на самом деле мало, либо отпускается оно в недостаточном количестве. Тогда на кого работает тот, кто ведает распределением благодати? И как быть простым смертным, от которых требуют не отказывать в благодеянии нуждающемуся? И вот выходит, что случай делать людьми зло представляется сто раз на дню, а случай делать добро только единожды в год.

— Такая уж у людей натура, — молвил архангел Михаил, — что никто из них не бывает свободен от тяжких пороков.

— Значит, любезный, — проронил ехидно Дьявол, — человек с момента своего сотворения порочен? А если он иногда и делают добро, то не для того, чтобы облагодетельствовать ближнего, а для того, чтобы обрести возможность безнаказанно творить зло.

— К сожалению, — ответил архангел Михаил, — как бы ни был проницателен человек, ему не постигнуть всего зла, которое он творит. И у него слишком много оснований защищать себя от ему подобных. Злонамеренных — великое множество, немало злодеев, а для того, чтобы жить как надлежит, недостаточно одних добрых дел. Тем более, что к добру они прибегают зачастую тогда, когда их принудит необходимость.

Доселе молчавший ангел господства Руфаил, мудро изрек:

— Так уж устроен земной мир, что расстояние между тем, как люди живут и как должны бы жить, столь велико, что тот, кто отвергает действительное ради должного, действует скорее во вред себе, нежели на благо, так как, желая исповедовать добро во всех случаях жизни, он неминуемо погибнет, столкнувшись с множеством людей, чуждых добру.

— Человек — создание по меньшей мере недальновидное, — изрек Дух Прорицания Питон, — особенно когда сам берется утверждать, что счастлив или полагает, что может жить своим умом. Человек от природы лжив, истина же проста; он жаждет прикрас и выдумок, поэтому истина не для него, он любит только то, что создал сам: небылицы, басни.

— Да, действительно, люди полны предрассудков и выдумок, но пытаться излечить их от пороков бесполезно, не искоренив этих недостатков, — поделился своими соображениями архангел Михаил.

— А мне видится, — произнес ангел Руфаил, — что причина людских несчастий, предрассудков лежит не в русле маниакальной склонности к порокам, а в мелких ежедневных неурядицах. Человеку невозможно жить честно и в то же время в достатке и уважении.

— Мир полон дураков, — безапелляционно заявил Дьявол, — только никто глупости своей не замечает, даже не подозревает и ничему не верит так твердо, как тому, о чем меньше всего знает.

— Да, Господи, — произнес архангел Гавриил, — многие люди, рабы желудка и сна, проводят жизнь без образования и воспитания подобно бродягам, причем, вопреки природе, тело служит для наслаждения, а душа в тягость.

— Чему удивляться, — продолжил «невидимую брань» с Господом Дьявол, — если чуть ли ни каждый чих считается грехом, то бишь злом. Вы сами расставляете вокруг человека множество ловушек, в которые он неминуемо попадает на каждом шагу. Очевидно, следует не ужасаться греховности людей, а подумать, как упростить оценку их деяний и избавить от излишних мытарств.

И тогда молвил Всевышний.

— Я вижу, Земля осквернена беззаконием, изменением Устава и нарушением вечного Завета, поэтому людям не избежать Моего последнего суда тысячелетнего царства. И этот пылающий день недалек, после которого наконец наступит время, чтобы царством овладели святые. Это будет вечная обитель всех искупленных.

Тут снова восторженно зашумела ангельская гвардия, восхваляя Господа за его воистину божественную справедливость, а Дьявол, пряча самодовольную улыбку, с сарказмом проронил: «Благими намерениями дорога в ад вымощена».

О ГРЕШНОМ ГОСУДАРСТВЕ И НЕБЕСНОМ ЦАРСТВЕ

В одном государстве пришли к власти Деньги. Под запретом оказались благодеяния и сострадания. Не стало в обиходе жителей дельного или недельного, славного или позорного, ни доброго, ни злого, а только выгодное или невыгодное. Законы упразднили. Честь и стыд выбросили на помойку. Совесть заковали в кандалы. А почет и уважение среди подданных приходилось добывать силой или подкупом.

Жили люди в этом государстве дурно, неразумно, невоздержанно, иными словами — не плохо жили, но медленно умирали.

И как во всяком государстве, кто-то жил в нужде, то есть считался не богатым, а кто-то не нуждался, значит был не беден.

Люди нуждающиеся, хоть и были несусветными грешниками, тем не менее считали, что перед Небесным судом все равны, главное — справедливо подсчитать количество грехов. У кого их больше — душа такого человека отправится в ад, а у кого поменьше — место душе в раю.

Даже вывели критерии, по которым следовало производить отбор душ для определения в рай. И со «своим уставом» предполагали отойти в иной мир.

Люди же не бедные были уверены, что все продается и покупается, в том числе путевка в рай, и втихаря согласовали размер взятки для пропуска душ в райскую обитель.

И вот лежал на смертном одре один не богатый и не бедный, но погрязший в грехах Житель государства, которым правили Деньги, и щелкал костяшками конторских счётов — подводил баланс своих поступков согласно установленным критериям, пытаясь честно разобраться, куда после кончины отправится его душа: в ад или рай. Как ни старался он подогнать свой расчет под выгодный ответ — всякий раз выходил ад.

Расстроился этот Житель, но «поезд-то ушел»… Правда, еще оставалась слабеющая надежда избежать суровой кары — искренне покаяться перед Богом и попросить у него прощения.

А за стеной в это же время на аналогичном ложе маялся сосед. Нельзя сказать, чтобы у него меньше было грехов, чем у собрата за стенкой, но в отличие от того, не «парился» над выбором, ибо знал наверняка, что его душе уготовлена дорога в рай.

Люто ненавидел умирающий Житель своего умирающего соседа за то, что всё ему удавалось в жизни. И деньги были, и почет… Когда же прознал он, что соседу предначертан путь в рай, озадачился: «У него же грехов больше во сто крат, чем у меня, — рассуждал тот Житель. — Отчего же такая несправедливость?» И стал он отчаянно бить челом, но вымолить прощения у Бога так и не сумел.

Люди не богатые, наивно уповавшие на Небеса и даже верившие в справедливость, не предполагали о том, что на самом деле окончательный вердикт о месте пребывания на том свете в государстве, которым правили Деньги, выносился на земле. И в рай отлетевшая душа попадала не по наименьшим баллам, а по предварительному сговору с продажным Смотрителем Небесных врат.

Совсем отчаялся Житель, отвергнутый Небом и одной ногой ступивший на адову тропу, но пришли добрые друзья проститься и стали подбадривать: «Не отчаивайся, старик. Знаешь, сколько в аду дивных людей? Разве стыдно тебе будет очутиться в их обществе?»

И внял обреченный на смерть Житель добрым напутствиям, даже приободрился, и его душа смиренно спустилась в ад.

Черти встретили упокоенную душу с радостью, подтолкнули к современной печи, рассказали, что изготовлено нагревательное сооружение по нанотехнологии, и гореть будет она с наноудовольствием.

Все понравилось непросветленной душе: и новенькая, блестящая никелем, чудо-техника, и технология, которой черти восторгались. Одного не могла взять в толк — куда это трубы от печи вели и для чего.

Не выдержала новоиспеченная душа и спросила об этой загадке у чертей. Рассмеялись в ответ копытные и злорадно поведали, что с недавнего времени райские чертоги отапливаются алюминиевыми радиаторами, соединенными с адом посредством этих труб.

Услыхала несчастная душа такие слова, представила, что огонь, пожирающий её, одновременно будет обеспечивать комфорт бывшему соседу и муки её усугубились.

Стала она биться в конвульсиях, причитая, что несправедливо мир устроен. А черти потешались над наивной душой: «До чего ж вы все глупые. Неужели в вашем государстве, где царствуют Деньги, может быть место для справедливости?»

О РЕВОЛЮЦИИ И ВЛАСТИ

Во все времена на земле происходили волнения, войны, перевороты, смуты и прочие беды, чинимые людьми. Так уж устроено человечество, что в покое долго пребывать не может. Если у сильного государства нет внешнего врага, оно находит внутреннего. Если сильный человек почувствует, что ему бояться некого, тут же собственная сила начинает его тяготить.

И вот в одном государстве жили добрые люди. В лихую годину делили краюху хлеба и кров. Во времена благоденствия радовались удаче соседа. Никто никого не делил на своих и чужих; верующих и неверующих. Не одно поколение сменилось в мирную пору. Много семей возникло от смешанных браков. Породнились представители разных национальностей и верований. Словом, жили все в согласии и дружбе. И думали, что так будет всегда.

Но тут случилась революция. Затеяли её продажные бонзы и жаждущие власти нувориши — не могли власть поделить. Плохо приходится простому народу, когда сильные спорят между собой. Потому как в этот спор они неизбежно вовлекают всех граждан, ставят их по разные стороны баррикад и натравливают друг на друга, маскируя свои гнусные намерения преданностью интересам народа, нравственности и любви к отечеству.

И никто не может оставаться сторонним наблюдателем. Ибо живуч и убедителен лозунг: «Тот, кто не с нами — тот против нас!»

Гордыня и жажда суетной славы и власти как ядовитая змея проникает во властолюбивые сердца и внедряется в них до тех пор, пока разобщением и рознью не сокрушит всего, что есть вокруг.

Но как бы сильные мира сего не предвосхищали неизбежность революции, как бы не стремились обернуть её во благо народа, в обретение свободы и независимости, любая революция, пусть даже мирная, — это переворот, это перелом не только в жизни людей, но и в их сознании, она неизбежно влечет за собой разруху, хаос и мракобесие.

И ничто так не искажает человеческую природу, как маниакальные идеи. Если человеком овладевает мысль, что всё зло в людях не титульной нации или иноверцах и так далее, самый добрый человек превращается в дикого зверя.

Причем, во всех партиях, сообществах, сектах самые невежественные в то же время — самые фанатичные…

И вырвалось тогда наружу слепое неудержимое зло. Темные силы завладели душами и вмиг переродились люди, ради которых якобы затевалась эта революция. И соседи, еще утром желавшие друг другу здоровья и благополучия, к вечеру при встрече старались не глядеть в глаза, замыкались и ядовито шипели исподволь. И в один миг рухнули казавшиеся вечными дружба, мир и согласие. Злоба и ненависть застила глаза. И ничто их не могло примерить. Ибо зло порождает зло. Насилие вызывает ответную реакцию.

И потонуло в перипетиях революционной неразберихи все самое ценное, светлое, святое, что есть в людских душах, а на поверхность всплыло самое легкое и неприятное.

Беспредел и бесчинство прокатились по всему государству, выплескивая на поверхность все человеческие нечистоты.

И, как водится во время смут и беспорядков, чем хуже человек, тем легче он берет верх.

И вот на вершину власти как по отвесному склону полезли всякого рода пресмыкающиеся. А как известно, вверх лезут в той же позе, что и ползают. И все потому, что жажда власти всегда преобладает над всеми остальными человеческими страстями. Недаром говорят: «в любви и власти никто охотно не уступит части».

Подлость в это лихое время становится наиболее коротким путем к должностям, которые даются обычно в награду за доблесть…

Однако упрекать следует не тех, кто стремится к господству, а тех, кто слишком поспешно готов этому подчиниться. Ведь человек по своей натуре всегда желает властвовать над теми, кто ему покоряется.

К сожалению, честные люди имеют дурную привычку со стыдом опускать глаза перед наглостью, нахальством и подлостью.

Но, как бы ни складывались жизненные обстоятельства в революционную пору, потомство воздаст каждому по заслугам. Тем больше оснований посмеяться над недомыслием тех, которые, располагая властью в настоящем, рассчитывают, что можно отнять память даже у будущих поколений.