Литературный четверг
Новые писатели - 2022
Архив - 2021
Архив - 2018
Литобъединение
Архив - 2019
Архив
Литературное агентство
Борис КРАСИЛЬНИКОВ (г. Москва)
Становлюсь всё ближе к Богу Становлюсь всё ближе к Богу, Сбросив груз вражды, обид. В невесёлую дорогу Собираться предстоит.
Ручейком текут желанья, Иссыхает их исток. Тело шепчет до свиданья Всем страстям, что вспомнить мог.
Счастьем было бы, наверно, Не вкусив телесных мук, В чан кипящий окунувшись, Возродиться новым вдруг.
Но боюсь, что наш Создатель Эту сказку не читал, И для плоти предназначил Всем известный ритуал.
Пусть я стану бестелесен, И прозрачен, как эфир, Лишь бы слышать звуки песен, Видеть, как прекрасен мир.
С ветром подружусь навеки, С вьюгой закручу роман... Понесёмся по планете В разноцветье разных стран.
Ненастье Пьяным барабанщиком Дождь стучит в окно — Завидно, что рядом Сухо и светло.
Дом не из соломы, Дом из кирпича. Волком ветер воет, Щели в нём ища.
Не страшно ненастье — Ведь пройдёт оно, Градом бьют напасти: К одному — одно.
Беды неизбежные, Не кляну я вас, А спасаюсь бегством От недобрых глаз.
С мудростью медвежьей Затаюсь в тепле. Суета и дрязги Плачут пусть по мне.
Стих джаз Я пил настой шиповника Под аромат жасмина, Джаз лился из приёмника, Всё телу было мило.
На блюде бледно-розовом Зефир пленял уста, И рядом клавиш белых Дразнила пастила.
И занавес оконный, Похожий на вуаль, Хранил мир полусонный, Где изгнана печаль.
Она влетела в комнату, Нарушив грёз покой, Окраскою тигровой, Недоброю молвой.
Зигзагами полёта Мой взгляд свела с ума, На яства не садилась — Ни ела, ни пила.
Лишь только исполняла Безумный танец свой, Труба ей стала другом, Приятелем — гобой.
И в памяти всплывала Пора амурных стрел, В ней талия осиная И хищницы удел.
Ей видно не хватало Партнёра по судьбе, Она мне сердце сжала, Приблизившись ко мне.
На край стола присела, Словно отдав поклон И мигом улетела, Рыдал вслед саксофон.
Протяжно и печально Мысль навевал кларнет: Она как ты искала, То, что на свете нет.
Остыл настой шиповника, Поник цветок жасмина, Стих джаз в устах приёмника, Вдруг стало всё не мило.
Жизнь стала лишь довольствием, Довольства нет — судьбой, Но грех бить лбом об стену — Здоров я и живой!
Красавице Природа словно хочет защититься, От гнёта суррогатной красоты, Когда порою создаёт такие лица, Что осквернением на них мазок сурьмы.
Поэтом названная страшной силой, Берущая в полон рассудки и сердца — В плоть облачённая, возводится счастливо На пьедестал в душе влюблённого творца.
Ревность Я боюсь, что к тебе прикоснётся Кто-то просто по-свойски совсем, Между делом тебе улыбнётся, Между делом оставит ни с чем.
Всё возьмёт словно должную плату, За повадки, за свой экстерьер. Про фату ты забудешь, ведь фату Так к лицу цепь из звеньев измен.
Я не смею писать эти строки — Они болью вонзаются в лист, Это нервы ко мне так жестоки, Словно дико пронзительный свист.
Послесловие Хотелось мне грязно ругаться, Злорадно смеяться в лицо, Над телом её измываться, Забыв про фату и кольцо.
Но дикость страстей миновала: Увидел я скорби черты. «Той девушки больше не стало» — Под дверь я кладу ей цветы.
Разбита чашка Разбита чашка — можно склеить, На это масса средств дана. Пусть это труд, но можно верить, Что будет вновь служить она.
А где найти такое средство, Чтоб сердце вновь любить могло, Когда оно, что эта чашка, В осколки вдруг превращено?
|