Dixi

Архив



Сергей БУЛГАКОВ (г. Воронеж)

Булгаков

Творчество

Бегут значки по монитору.

Моргают сонные глаза.

Внизу собачья лает свора,

И заскрипели тормоза.

 

Часы показывают полночь.

Жена уснула, спит сынок.

Шумит напившаяся сволочь.

Комар присел на потолок.

 

Стучишь по клавишам уныло.

Пусть развивается сюжет.

Соседи сверху смотрят «мыло»,

И отвлекает Интернет.

 

Зачем ты пишешь? Смеха ради?

Надеешься, что есть талант?

Пылятся старые тетради…

Да, не поэт, не музыкант.

 

Так спать иди, вставать ведь рано:

Метро, маршрутка и пешком…

Зудит расчёсанная рана.

На завтрак — хлопья с молоком.

 

Но нет, упорствуешь, однако,

Закончить хочешь эпизод.

Во сне ребенок вдруг заплакал,

Перевернулся на живот.

 

Ты успокоил и обратно

Творить «шедевр» уселся свой.

Мысль сформулировать бы внятно

С такой тяжелой головой.

 

И что в итоге? Всё банально.

С десяток «лайков» от «друзей».

«Пиши ещё», «ништяк», «нормально»,

«Концовку сделай веселей…»

 

 

Книжка

Прошлого дня пережиток,

Старых листов желтизна.

Только торговый убыток,

Ты им уже не нужна.

 

Полки теперь свободные,

Не собирается пыль…

Смотрят глаза голодные

В экранов мёртвую синь.

 

Пальцы как у ревматика.

Мчат мегабайты сквозь мозг.

Правит здесь информатика,

Гаджетов приторный лоск.

 

Мысли летят бездумные.

И ускоряют полёт…

Но ещё есть разумные,

Кто в руки книгу возьмёт.

 

Тихо бумага зашепчет.

Всё остановится вдруг.

Словно расправила плечи

Книга — старинный наш друг.

 

 

Вопрос

В погоне юности безумной радость

Ты получаешь словно щедрый дар.

Открытий новых ожидает сладость,

А сердце страсти охватил пожар.

 

Как россыпь брызг торжественным салютом

Ты рвёшься в миг на тысячи частей.

Мир познавая, с каждою минутой

Всё подгоняя времени коней.

 

Табун несётся. Прямо иль петляя,

Утаптывая пыль прожитых лет.

И поначалу быстро забывая,

Оставив позади груз прошлых бед.

 

Но всех догонит смертная усталость,

Ты станешь дряхлым, слабым и седым.

Скажи, Господь, зачем ты создал старость,

А сам при этом умер молодым?

 

 

За стеной

За стеной великого града

Расплодились мерзкие гады.

Словно звери живут в конурках

Вспоминая о древних коммунках.

 

Не понять им красот искусства,

Нет ни разума в них, ни чувства.

Музы их тупы и суровы,

А вокруг пасутся коровы.

 

Чужды моде высокой вкусы,

За детьми гоняются гуси…

Сериалы да водка только,

И горланят на свадьбах: «Горько!»

 

В страны дальние им не надо.

All inclusive — лучше награды.

По дорогам — кресты, колёса

Средь бескрайнего моря сосен.

 

Рот откроют — противно слушать:

Говор режет нежные уши.

Жрут картошку и макароны,

А на праздник дарят пионы.

 

В общем, все они — тёмное стадо,

За стеной великого града.

Пусть идут толпой на парады

Под салюты и гром канонады.

 

 

Идите к чёрту!

Идите к чёрту, сытые подонки!

Под сладкий звон железных кандалов.

И сдайте все фальшивые иконки,

Что ночью спят у ваших у голов.

 

Не жуйте жалко сопли словно жвачку,

Когда кровищей харкает народ.

Все полезайте в ту большую тачку,

Где терпеливо бес вас долго ждёт.

 

Сбежать за море, право, не пытайтесь.

Зараза булькает у вас в душе.

А смерти жадной скрюченные пальцы,

Хоть во дворце, хоть в шалаше

 

Найдут, коснутся и раздавят,

Как тапок мерзкого клопа.

Пусть вас сейчас прилюдно славят.

Всё лишь пока, пока, пока…

 

 

Мать

Разносится громко вокруг детский плач,

На улице — хмурое утро.

Сидит на скамье угрюмая мать,

И сына не слышит как будто.

 

Кричит, надрываясь, бедная кроха,

И слёзы стекают по щёчкам.

Но мать страдает, ей очень плохо…

Сейчас бы сто граммов — и точка!

 

Пособие было пропито на раз,

А месяц ещё не закончен.

Ребенок голодный, в комнатах грязь,

И свет за долги обесточен.

 

Сожитель плетётся домой кое-как.

Бутылка торчит из кармана.

Ходил в магазин, купил молока…

«Чтоб мелкая дрянь не орала».

 

Покушал. Уснул, хоть животик болит.

Пелёнки от влаги разбухли.

Снится ему колыбельной мотив

И нежные мамины руки.

 

 

Молитва раба

Вечер. Звезда в небесах появилась,

Скрылась за тучкой луна.

Хижина жалкая, плесень и сырость —

Это жилище раба.

 

Тихо. Лишь ветер деревья колышет,

Дверца уныло скрипит.

Сгорбился раб на коленях под крышей.

Замер, как монолит.

 

Господи светлый! Яви добродетель!

О господине молю.

Ведь за меня, за других он в ответе

Ношу несёт свою.

 

Добрый. Покамест не все зубы выбил.

Плетью раз в месяц сечёт.

Щедрый. Остатки обглоданных рыбин

Нам он всегда отдаёт.

 

Трудимся мало: с рассвета до ночи.

Днём нам приносят воды.

Если устали, поможет надсмотрщик,

С ним у нас тоже лады.

 

Как за хозяина он беспокоен!

Труд мотивирует наш…

Хоть и бывает порой непреклонен,

Или поймает кураж.

 

Что ещё надо для жизни достойной?

Всем я доволен всегда.

Только поспать бы сегодня спокойно…

В небе сияла звезда.

 

 

Охотники

Колёса прыгают по ямам,

натужно двигатель ревёт.

И, выползая из канавы,

машина набирает ход.

Опушка леса. Утро. Тихо.

И дятел долбит вдалеке.

Сегодня постреляем лихо

после рыбалки на реке.

 

Стоят помятые герои.

На лицах — бледность и азарт.

Всю ночь готовились как к бою,

надеясь на нежданный фарт.

Их трое. Возраст непонятен.

Во взглядах только пустота.

Чиновник? Вор? Предприниматель?

Загадка эта непроста.

 

Самоуверенно смеются.

На плечи вскинуты стволы.

И животы слегка трясутся

от предвкушения игры.

Пошли вперед. Бродили долго.

Вспотели спины от жары.

Устали ноги, есть охота

и закусали комары.

 

А сердце к подвигу стремится.

И жаждут славы храбрецы.

Уж сумерки, туман клубится,

и где-то слышен крик совы.

Но вдруг — удача! Оленёнок!

А с ним и мать бежит спеша.

И прозвучали залпы громом…

Потом добили малыша.

 

У пламени костра ночного —

разделка туш и рюмок звон.

И каждый думает, что круче

от этих «подвигов» стал он.

Пройдут дожди. Земля впитает

И воду всю, и даже кровь.

А люди снова убивают.

Стреляют ружья вновь и вновь.

 

 

Дорога

Лента металла на жиже асфальтовой,

Воздух плывёт в опостылевший зной.

Музыка, гарь средь бордюров базальтовых,

Душит задача добраться домой.

 

Ноют суставы, мозги переполнены —

Каша червивая скоро вскипит.

В небе загаженном грезятся молнии,

И неизбежен последний гранит.

 

Словно сквозь джунгли зверь продирается,

Рвётся на волю как гнойный прыщ.

Мимо мелькнула тучка-красавица,

Дождь не коснётся жареных крыш.

 

Время убито, кости обглоданы,

Души пустые в гору бредут.

Клетки рабов приветствуют холодом,

Завтра опять дорога и труд.

 

 

 
html counter