Алла ГРЕБЕНЮК (г. Санкт-Петербург)

Любимому городу

Ты выбрал меня, и я здесь рождена.

Я — дочь Ленинграда и внучка Петра.

Я с детства впитала твою красоту

И верной останусь тебе одному.

В чугунное царство старинных оград

Я снова врываюсь и город мне рад.

Моими шагами покрыты мосты

И с Невским проспектом давно я на «ты».

Мне руки согреет холодный гранит,

Меня Летний сад в свою тень поманит.

Я здесь затеряюсь, мне тихо на ушко

Напомнит о времени царская пушка.

От ветра балтийского слезы роняя,

Твой ангел крылатый меня охраняет.

Он мне улыбнется, забыв, что на страже,

Когда я пройду мимо стен Эрмитажа.

По линиям стройным сквозь ветер и морось

Спешу к тебе в гости, Василевский остров.

«Люблю и скучаю!». С Ростральных в ответ

Ты пламенный мне посылаешь привет.

Дворцы и соборы, музеи и парки,

Каналы, аллеи, мосты и театры.

Я в них растворяюсь и думать не смею,

Что жить без тебя, мой любимый, сумею.

Давай?!

Давай сегодня просто помолчим,

Неспешно приготовим вместе ужин.

Как важно знать, что ты кому-то нужен

В халате и без видимых причин.

Давай сегодня просто помолчим.

Давай сегодня просто отдохнем,

Устроим выходной среди недели.

Безумно эти будни надоели.

Давай побудем в тишине вдвоем.

Давай сегодня просто отдохнем.

Давай не будем расстилать постель,

А будем греть в объятиях друг друга.

Пусть до утра немытая посуда,

Пусть подождет не наступивший день.

Давай не будем расстилать постель.

Давай проспим наутро, дорогой?

Опаздывая, будем собираться

И взглядами счастливыми встречаться:

«Спасибо за чудесный выходной…»

Давай проспим наутро, дорогой?!

Посвящается дирижеру

Ты, как творец, взмахнув своей рукой,

Рождаешь первых звуков вдохновенье.

И ловят взгляды каждое мгновенье,

И ангелы летят над головой,

Когда оркестр вступает за тобой.

Скрипичный и басовый меж собой

Не могут победить в извечном споре

В мажоре ты сегодня иль в миноре

Перемешаешь нот привычный строй,

И украдешь у сотни душ покой.

В награду доставляя наслажденье —

Быть с музыкой частицею одной.

В ожидании весны

У дождя в плену мой город.

Опустилось небо ниже.

И с утра азбуку Морзе

Капель полк стучит по крыше.

И пестрят зонтов макушки,

Спицами целуясь часто.

Их дождем не напугаешь —

Лишний повод прогуляться.

Утопают тротуары.

Только нипочем машинам.

Не жалея пешеходов,

Разрезают воду шиной.

Обливается слезами

Загрустившее окошко.

До тепла тебе осталось

Потерпеть совсем немножко.

Скоро, скоро выйдет солнце.

Ведь дожди уже неделю.

Вот умоется мой город.

И весне откроет двери.

* * *

Мой след потерялся в дремучем лесу.

В замерзшей руке горстку соли несу.

Ты след мой отыщешь и встретишь меня.

И руки согреешь, обняв у огня.

Лесная тропинка нас выведет в сад,

Минуя ненастье, не видя преград.

За веснами весны, за зимами зимы,

Так в жизнь нашу осень придет торопливо.

Но станет любовь наша только сильнее

От соли, которую вместе мы съели.

Пир саранчи

(басня)

Решила саранча устроить пир, да позвала гостей.

Не всех, а только избранных друзей:

Блох, слизняков и вшей.

Пообещав им без сомненья

Делиться честно всем без принужденья.

Да выбрала поляну посытней.

Но вдруг решила пробу снять,

И не смогла сама понять, как вдруг поляна опустела.

А гости тут как тут

Все в нетерпенье ждут от саранчи большого угощенья.

«Поверили вы снова мне друзья,

Я, честно говоря, сама хотела,

Да не смогла вам слово данное сдержать».

Вшей, слизняков и блох ей было не унять:

«Зачем же в гости было приглашать?»

Да, с саранчой дела иметь не стоит.

Уж лучше б в муравейник вы пошли.

Там хоть трудиться вас заставят,

Но угощенье по заслугам предоставят.

Старуха

По улице тихой старуха брела

За пазухой что-то в салфетке несла.

Увидев напротив табличку «Ломбард»,

Попятилась было старуха назад.

Сильнее сжимая салфетку в руке,

Шагнула к дверям на другой стороне.

Сотрудник ломбарда старуху узнал.

Носила она ему разный товар.

Тихонько спросила его о цене —

Старинную ложку держала в руке.

Цена не большая… Почем ему знать:

В блокаду не стали ее продавать.

Свернула в салфетку, вдруг стыдно ей стало.

Ведь в жизни ее и похуже бывало.

«Пальто захотела! Походишь в заплатках, —

Себе пробурчала. — «Жива, да и ладно».