| Печать | |
Алексей САМАРИН (село Ольшанка Целинский р-н Ростовская обл.)
* * * Корабли уходят от причала, И бурлит в фарватере вода. Суша, уплывая, исчезала, Но пьянила ширь и глубина. Впереди просторы открывались, Ветром надувало паруса, Но восторгом души наполнялись, И свобода плавила сердца.
Неизвестность жажду пробудила, Заглянуть туда, где облака. С морем навсегда соединила Чья-то своевольная рука. Бури пилигримов не щадили, И штормов никто не избежал, Волны только щепки разносили, Кораблей, покинувших причал.
Варяг Прибой океанский от пены седой Бросает на берег волну за волной. О камни без жалости их разбивает, Солёной слезой они в море стекают. До блеска шлифуют отвесные скалы, На теле скалы режут рвы и каналы. На рейде стоят корабли. От причала морская болезнь далеко их прогнала Дым чёрный клубится и город скрывает, А копоть на крыши домов оседает. Тяжёлые тучи по небу ползут, А чайки от плача, казалось, умрут. Вдали развернулась японцев эскадра, А ветер полощет два русских штандарта. На белых холстах голубые кресты. Апостол Андрей – повелитель воды, Корнилов с Нахимовым стяг поднимали, Когда Севастополь врагам не сдавали. Наперсник побед, русской доблести, славы Андреевский флаг – флаг великой державы. «Варяг» и «Кореец» домой уходили, И с целой эскадрой бой принять решили. Безумцев в порту все суда провожали, Военному мужеству честь отдавали. Чемульпо давно уже в дымке растаял, Андреевский стяг гордо крылья расправил. Японцы на них в изумленье смотрели, Глазам своим верить они не хотели, Но русские пушки по целям стреляли, Из жерл своих смерть и огонь извергали. Металл скрежетал и броню разрывало, Погибших волной океанской смывало. Живые пощады себе не просили, Они за умерших товарищей мстили, И зубы сцепив, продолжали молиться, Чтоб силы им дал к Порт-Артуру пробиться. Варяг, огрызаясь, сквозь цепи прорвался, «Кореец» один от врагов отбивался, Но крейсер в беде канонерку не бросил, И курс изменив, он движение сбросил. Под вечер в Чемульпо они возвращались, Они отошли, но японцам не сдались, А утром на суднах кингстоны открыли, Водой океанской тела их омыли, В парадной одежде матросы следили, Как их корабли в мир иной уходили, И чайки, как прежде, над морем летали, Они не прощались, они их встречали.
* * * Женщина тихо по улице шла. Улица была пустой. Жёлтое что-то держала в руках, В городе пахло весной. Стук каблучков отражался от стен И возвращался к земле. Нежное сердце ждало перемен, Не находило нигде. Хрупкая женщина по мостовой Медленно шла в полусне. Помните, в городе пахло весной, Значит — навстречу мечте.
* * * Её душа любить хотела, Тянулась к ласке и теплу. Истосковавшееся тело Уже давно ждало весну. Она о многом не мечтала, Не говорила никому, И только ночью позволяла Подушке вытереть слезу. А дни летели быстротечно — Работа, дети, дом, дела, Земное счастье скоротечно. Она его всю жизнь ждала.
* * * Прошедшее лето по голым ветвям Спускается вниз к почерневшей земле, Туманом холодным скользит по стволам, Стекает слезами по мёртвой листве. Промозглая жуть прилипает к ногам, Находит приют в отсыревшей душе, Тоской безысходной звучит по ночам, И траурным эхом дрожит в вышине. Не знаешь, к каким обратиться врачам, Висит циклопический глаз на столбе, Похмелье приходит всегда по утрам, Но поздно жалеть о потерянном сне.
* * * А я умею слушать тишину, Пройду к реке и на обрыве сяду, И сигарету молча закурю, Да не одну, а несколько и кряду. Уныло чайки в небе закричат, Волна волну у берега накроет, Так было сто и двести лет назад: Обрыв, река и чайка в небе стонет. И кто-нибудь — такой же, как и я, Придёт к обрыву, сядет и закурит, И будет так же в берег бить волна, Только меня тогда уже не будет.
* * * Чувствую, как проходит, Воздух вдыхаю жадно, Снегом весенним сходит, Мучит озноб и жажда. Пот по вискам стекает, Влагой подушка дышит, Где-то собака лает, Ветром листву колышет. Клеточкой каждой тело Чувствую и вдыхаю, Синий кусочек неба, Лёгкими растворяю.
* * * Рассвет наступает. Морозит. Снежок, И солнечный диск позолотит восток, А двое безумцев бросают постели. Кареты везут их на место дуэли. И каждый намерен в назначенный срок Рукой хладнокровно нажать на курок. Мириться не будут, к барьеру их тянет, А выпавший снег уже скоро растает. Пора, всё готово, и время застыло. Им лет пятьдесят на двоих всего было.
* * * Пусть в небесах кружатся вороны, Их не пугает высота. Цепями руки мои скованы, Прибиты к дереву креста. Толпа к подножию стекается, А солнце голову печёт. Вороны ниже опускаются, Народ неистово ревёт. Душа от тела отделяется, Кровь вены и аорты рвёт, Палач привычно улыбается И тряпкой вытирает пот. Сознанье меркнет и сжимается, Пространство у меня в груди, По телу нега растекается, Покоем, пустотой внутри. На запад солнце возвращается, Закат кроваво-золотой. И веками глаза смыкаются И холод побеждает зной.
|