Леонид КУЗНЕЦОВ

Когда ладно скроено и точно сшито, тогда и сидит как влитое

Номинация «Классический рассказ»

Александр Оболенский

Парвеню

Важно разве — кто из героев рассказа по отношению к кому выскочка. По отношению ко времени может? Тоже нет. Ведь не это важно. Автор прошел по острию ножа и сумел выбраться из пут литературной пошлости. Может быть, не совсем, потому что это офигеть как сложно — вначале загнать себя в прокрустово ложе, а потом выпутываться. На мой взгляд, у него получилось.

Название размышлительное, добавляющее к рассказу, а не убирающее из него.

Про блестящие умения беллетриста говорить не приходится, оно присутствует, и поэтому рассказ переходит в плоскость точности психологического портрета. И все получается так, как автор задумывал.

Пахнуло Трифоновым, Рубиной, и еще кем-то из восьмидесятых… То ли Петрушевской, то ли Токаревой.

Николай Самуйлов

Ожидание

Рассказ весьма неплох, но специфичен. Автор эту специфичность порой просто декларирует, педалируя свой возраст и играя на этом, как бы отстраняя себя от тех, кто другой: по статусу возраста, положения, личностного. Этого, личностного, бы чуть поменьше, было бы супер. В итоге объективность съедается авторской позицией, с которой спорить смысла нет, но станут ли ее принимать все читатели?

Олег Сафонов

Тонкий баланс

Очень понравился рассказ. Во-первых, сделан профессионально, во-вторых, сделан профессионально.

Соответствие языка и психологического портрета героя. Нет вранья, нет педалирования, нет излишней драматизации, искусственной и всегда видной.

И — есть: стиль, точность характеров и ситуации, мотивировка продумана и реализована.

Когда ладно скроено и точно сшито, тогда и сидит как влитое. И смотрится как надо.

Максим Буянов

Ценности жизни

Из той череды рассказов, которые написаны, чтобы было. Но и без них нельзя. Никак нельзя.

Остановленное мгновение. Фиксация кадра, диафрагма — правильно, угол съемки — правильно, раскадровка — правильно.

Помню, как мой друг месяца за три до смерти (рак) так радовался, когда удалось продлить водительские права. Ездить он уже не мог, но желание было. И, может, он день-другой, а может и неделю тогда выиграл у смерти.

Для кого-то непонятно, кому-то — слеза в горле.

А то, что ожидаемо и без саспенса — кому-то из читателей в минус, а для кого-то только так и возможно: подкатывает неотвратимо, и знаешь, что по-иному не будет. И каждая строчка становится все более значима.

Анастасия Горан

Труба

Буков многа. Хорошо это или плохо? Предполагаю, что изначально была полноценная повесть о детстве со всеми атрибутами жанра. Автор решила, что из большого текста повести можно сделать что-то поменьше. Рассказ. Хоть и все равно большой.

Теперь будем разбираться.

Из джипа, в принципе, если исхитриться, можно сделать квадроцикл, а колеса от мерседеса вполне подойдут для телеги. Но зачем?

Рассказ получился, тут спорить не станем. Задача поставлена и выполнена.

Но зачем?

Предполагаю, что в том виде, в каком автор выдала читателю свою повесть, она ей была очень дорога. И автору показалось правильным решение сократить ее до размеров конкурсного рассказа. Чтобы она стала в новом обличье дорога и нам.

Как там говорил в фильме «Гусарская баллада» Игорь Ильинский в роли Кутузова: «А девкой был бы краше!»

Все же в итоге мельтешения многовато получилось. Для повести — нормально, для рассказа — многовато.

А так — симпатично, узнаваемо.

Валерий Калашников

Поезд номер пятьдесят два

Узнаваемо и здесь. Только совсем по-другому. Автор не впервые приходит в конкурс, и каждый раз цепляет. И всегда одним и тем же — плетением словес.

Причем! Причем!! Причем!!!

Не тем плетением, от которого мутит, а тем, от которого бросает в дрожь.

Ну, это сказано, конечно, с определенного рода пафосом, но ведь вот они — обычные слова, и при этом то, как течет авторская мысль, вытаскивая из нашего сознательного и бессознательного полутона, обертоны и переливы эмоций, поражает.

Кажется, нет того состояния души, которое автор не сумел бы описать. А попробуй, повтори за ним…

Ольга Чубарова

Случайности

Ишь как распорядилась конкурсная судьба: Ольга выступала со своим рассказом сразу после Калашников. И то, что я написал про него, с легкостью повторю про Чубарову. Только в ее рассказе все эти обертона и переливы эмоций не описываются, а передаются самым сложным и одновременно простым и действенным способом — с помощью прямой речи. И, оказывается, это ой как непросто, шаг вправо — влево, хана полная. Или труба, как сказала бы Анастасия Горан.

Ох уж эти нам нюансы…

Автор, что интересно, практически не повторяется. Случалось почитывать и рассказы ее, и в книгу тексты ее ставить. Не повторяется. Тональность похожа, но это называется «стиль», а так-то всегда разная. Нельзя потому что. Это называется — вкус. Интеллигентность. Редкая ныне вещь, мало у кого имеется.

Александра Садовская

Испытания

Просто и безыскусно. Так тоже можно. А кто скажет — нет?

Оно ведь — для кого и зачем? Уверен, есть и первые, и второе.

Но тут вот какое дело. За простотой и безыскусностью более ничего нет. Образа нет, прорыва, связности. Голый сюжет, причем, скорее, пересказ какой-то чужой жизни. Все это от литературы довольно далеко. Скорее всего, если приглядеться, то и сюжета тоже нет. Если вспомнить знаменитое чеховское «жизнь — бессюжетна», то ничего, кроме безысходности и тоски.

Реалии сегодняшнего дня. И не поспоришь.

Людмила Крымова

Военно-морской романс

Честно скажу — не сразу разобрался. Поначалу реально запутался.

С одной стороны — литературная разухабистость, граничащая с неряшливостью, необязательностью применяемых средств. С другой — свежо, неожиданно, на других непохоже.

Найдутся те, кому понравится, это я понимаю. Чего же мне-то надо?

Понимаю, что меня реально дурят, а где и в чем?

Никакой подобную прозу назвать не могу, она реально цепляет. Провокативная, задорная, бесшабашная. При этом ни разу не моя.

В конце концов глаз наткнулся на вот такой пассаж в тексте:

Для школьников и школьниц, для впечатлительных дам вся эта картина целиком и полностью, этот морской набор — чистейшая правда! И все это де-факто — чистейшая правда! Ну, или ничтожно малая часть чистейшей правды о флотской жизни.

Переводя на русский, получаем — я буду вам тут байки травить, а вы слушайте, да не перечьте.

Как скажете. Считаете, что имеете право — да пожалуйста. Заливайте дальше. Для школьников и школьниц весь этот псевдоморской набор — чистейшая правда.

Ляйсан Нигматуллина

Высокие отношения, или Covid’ная история

У автора явно немалый прозаический потенциал. Определенного рода технические огрехи (рваный сюжет, странный ритм, несколько сбивчивый; все же, на мой взгляд, короткое дыхание) зачастую искупаются умением нестандартно подать фразу, ярко высветить объект, увидеть свежее в привычном.

А вот я возьму, да и рискну посоветовать автору почитать сборник «Монологи и лики» Зухры Абдул. Книга есть на Лабиринте. Прочтите. Это, на мой взгляд, ваше. Будет лучше любого учебника.

И еще раз, для закрепления — есть потенциал, есть.

100 Рожева

Завтра

Превосходная пародия на все эти новомодные штуки про бизнес-тренеров, духовные практики и иже с ними. Все прямо вот так и есть — тютелька в тютельку. И как точно переданы все эти литературные придыхания…

Меня аж прямо мутило, когда читал. Браво!

Евгений Топчиев

Максимович

Четкие характеры, точные мужские оценки. Брутальный такой рассказ, вполне в духе нашего странного времени, когда многим так не хватает ясной жизненной позиции. Здесь она есть, в том числе и авторская. И никакого самолюбования, это тоже здорово.

Номинация «Рассказ. Новая форма и эксперимент»

Владимир Шишигин

Веселеич и все, все, все…

Владимир Фирсович Шишигин как всегда шикарен. Просто, понятно, волшебно. Обычная русская речь, но какая ширь и какой простор.

Тамара Тонина

Путь к себе

«Город спал перед рассветом. Еще немного, и город осветит прекрасная заря, а потом выглянет солнце. Его тонкие лучики проникнут в каждый уголок города. Вот несколько лучиков попали на лицо спящей женщины, и она сразу же проснулась».

Первый абзац.

Хорошо это или плохо? Да никак, не хорошо и не плохо. Обычно так пишут для того, чтобы сделать некую подложку к сюжету. Почему-то считается, что она непременно нужна.

А я вот иногда думаю, что лучше бы совсем не писали про закаты с рассветами.

Там, дальше-то, все гораздо лучше, а порой так и вообще замечательно. То есть не всегда, конечно. Порой. Но замечательно. Часто.

К чему это я?

К тому, что не только у этого автора текст ложится как лег. И какой бы автор ни был — боженькой поцелованный или напрочь им же проигнорированный, он, автор то есть, ничего не делает для того, чтобы со словом своим работать. Ну, поцеловал и поцеловал, мало ли. Теперь сам пусть и расхлебывает. Это я про боженьку.

А теперь про автора.

Как написала — и ладно. Как написала — все люблю. Не так разве?

В одном порой весьма плотном куске соседствуют прекрасные точные образы и литературная ерунда. И читатель словно идет по минному полю. А много ли желающих разгуливать в подобных условиях? Вот и я о том…

Юрий Гончаренко

Времена года

Один минус. Подобное пишется на закате. А автору, даст бог, еще много чего предстоит впереди. А других минусов у этого цикла нет.

Александр Гречаник

Знамя Ким Ир Сена

Рассказы Александра Гречаника не бывают скучными. Чуть менее или более занимательными — да, а скучными не бывают в принципе. И этот цикл тоже доставит вам, читатель, удовольствие. Потом вздохнете — жаль, мало.

Ну, если мало, так есть у автора и книга. Называется «Пролезающий под нарисованной чертой».

Андрей Оболенский

Один художник и его шесть с половиной женщин

Андрей в принципе не может как беллетрист писать плохо. Наверное, это так и называется — талант беллетриста. А как с писательством? Попробуем разобраться и с этим.

Рассказ вполне в духе сегодняшнего дня — противостояния естественного человеческого и всевозможных надуманных или реальных этических экивоков — очередной тысяча первый виток сложностей, без которых человеку «не сидится, не лежится, ни гуляется ему».

И дан вполне в духе сегодняшнего дня — с дозированной долей провокации и аккуратной маркировкой в отношении персонажей. Но все это тоже по ведомству беллетристики, а про нее мы уже сказали, у Андрея Оболенского с этим все замечательно.

Вопрос уже по ведомству писательства — зачем он это делает?

И знаете, на мой взгляд, тут тоже все в порядке: в этих дебрях человеческих отношений, в этих полутонах, в которых можно легко заплутать, одновременно так интересно в очередной раз отыскать что-то огромное, спрятанное в малом.

Большая задача, изящное решение. Это вообще про Оболенского и про рассматриваемый рассказ в частности.

Алексей Шенгер

Не спится

Не совсем цикл — миниатюры разные по форме, по направленности. Но цели, которых автор ставит, достигают: виден потенциал юмориста, раздумчивость трагика. Меня такая проза — мягкая, вдумчивая — трогает.

Светлана Тихонова

Истинное предназначение

Название прямо в тему! По иному Светлана писать не станет — не потому что не умеет, а потому что не станет. Вот такие рассказы — ее истинное предназначение. Кому-то такое очень нравится. Ну и ладно.

Миктор

Былое и думы

Название цикла несколько надуманно, но признаемся, оно инициировано нами — редакторским составом издательства. Автор от этого дела отмахнулся — как хотите, так и называйте. Ну, мы и назвали. В книжке, без сомнения, автор будет, поэтому предлагаю подумать все же над названием, мы примем, естественно.

Со словами: «Шикарно!» позвонил мне читающий конкурсные рассказы Валерий Былинский. Это было про Миктора. «Кто? Что? Откуда такой бриллиант?» Короче говоря, здравствуйте, девочки, к нам пришел новый гений.

Я склонен несколько поумерить пыл Валеры, но разуверять его не стану — его право записывать в гении кого бы то ни было. Я стал разбирать прозу автора уже после того, как имел и еще одно мнение члена жюри — Юлии Землянской. От нее услышал одно слово: «Посредственно». Типа тройки в советской школе. В другой класс переведут, а в университет балл-другой не доберешь (это я не про ЕГЭ, а про нормальный образовательный процесс).

И вот теперь уже мое, не сказать что выстраданное, но вполне сформировавшееся.

Я не стану записывать автора в золотую середину между предыдущими отзывами. Есть у него блестящие совершенно куски текста, есть очень точно схваченное подмеченное, запротоколированное. Есть откровенная халтура, есть рабочий такой материал, на вполне твердую четверку. Основная проблема — недоработанность (об этом я уже писал выше) и необязательность, скорее даже спорность каких-то моментов. Когда вместо «Ух ты!» само собой вылетает «И че?»

Теперь по делу: мнение Былинского не может быть основано только на его «Ух ты!». Значит, уровень есть. Мнение Землянской не основано только на ее вкусах. Она все-таки филолог по первому образованию. Значит, надо работать.

Ольга Чубарова

Я, и ТОТ, с которым…

Хвалить есть за что, но уже хвалил. Ругать не хочу, потому что то, за что ругать — в плоскости моих личных предпочтений, и никакого отношения к умениям и таланту автора не имеют.

Просто потом, когда выйдет сборник, распечатаю какой-нибудь неплохой виски, закурю сигару и перечту оба рассказа. Три в одном.

Николай Самуйлов

Попытка натурализации души

Когда вам открывают себя, вам не бывает скучно или стыдно за того, кто это делает? Бывает.

Когда я читал это эссе, стыдно мне за Николая Петровича не было. И скучно тоже не было. Было немного грустно той грустью, которая светла.

Автор попал. В меня как в яблочко.

Людмила КОЛОСОВА

Son in low

            Людмила права — литература ведь не только призвана развлекать. Еще и учить, кстати, тоже. И есть чему.

Как вести себя в определенных жизненных ситуациях — это одно.

И как писать внятные такие, без разночтений тексты — тоже.

Задумаемся, когда умные люди нам что-то советуют. Будем соглашаться или нет, это второе. Но аргументация — житейская и литературная — налицо.