Новая поэзия — ловушка для созидающего ума

К рецензии Г. Новосельцева «Нерв поэзии» редакция конкурса «Новые писатели» хотела бы сделать несколько на наш взгляд важных замечаний.

Мы во многом согласны с рецензентом, в частности, полностью поддерживаем его мнение относительно творчества Александра Кулагина, Альберта Нурдинова, Юрия Савченко, Юрия Гончаренко и Киры Рэ.

В меньшей степени мы можем согласиться с оценкой произведений Александра Пучкова. Вернее, не с оценкой творчества именно А. Пучкова, а с оценкой автора как представителя некоего «современного» поколения, живущего и творящего в мейнстриме, и поколения же, не умеющего или не желающего мыслить глубоко. Да, стихи Александра Пучкова слабоваты. Но слабоваты не только и не столько потому, что написаны в стиле сиюминутно модном. Они слабы по поэтике, которой, как ни парадоксально, именно в «новой поэзии» отведена главенствующая роль. Рецензент абсолютно точно отметил многие промахи автора: грамматические рифмы, которые в нарочито прозаическом стиле построения строк выглядят неуместно, повторы, «как для несмышленышей», и другое. И главное, в чем рецензент прав — слабость смыслов. При этом, мы полагаем, упущена одна важная деталь.

Термин «новая поэзия» — своего рода ловушка для созидающего ума. Человеку творящему или только желающему творить это словосочетание дает, казалось бы, неограниченные возможности. Свободу от всех условностей — размера, рифмовки, стилистики, даже пунктуации. И кажется, будто любая написанная тобою фраза — уже стихотворение. Однако, давая массу свобод, «новая поэзия» требует одной несвободы — точности в выборе слов, несущих смысл (богатстве той самой, упомянутой выше поэтики). Каков будет этот смысл — вопрос дискуссионный, и его решение можно отнести к «вкусовщине». Главное — умение преподнести этот смысл, пусть даже он будет банальным, очевидным, повторенным поколениями поэтов до тебя. С этой точки зрения стихи А. Пучкова проигрывают произведениям другого представленного в подборке автора, пишущего «новую поэзию» — Киры Рэ. В целом, на наш взгляд, Александру Пучкову следовало бы обращать внимание не столько на качество вкладываемых в его стихи смыслов, а на качество передачи этих смыслов.

Георгий Новосельцев озвучил чрезвычайно интересную концепцию, именно опираясь на нее, он и анализировал представленные на его суд работы конкурсантов. Согласно концепции рецензента, истинно хорошим произведениям присущ некий «нерв поэзии» — ощущение, возникающее у читателя, что автор действительно проживал чувства, нашедшие отражение в стихах; ощущение, позволяющее читателю разделить эти переживания с автором. Нет этого «нерва поэзии», и стихотворения кажутся «сделанными», формальными, необязательными. Именно так охарактеризовал рецензент творчество Ольги Чубаровой. И в данной оценке мы не можем полностью согласиться с уважаемым рецензентом.

Творчество Ольги Чубаровой можно отнести к «женской» поэзии. Оговоримся однако, что в данном случае маркер гендерности творчества не носит той негативной окраски, какую нередко можно встретить в иных критических статьях и рецензиях. Мы имеем в виду, что Ольга Чубарова пишет с позиции женщины и о женщинах. Логично предположить, что оценка правдивости вложенных в ее стихотворения переживаний будет более объективной, если ее станет давать так же читатель-женщина.

Что же остается, если нет возможности проанализировать поэзию, насыщенную проблемами, чувствами, переживаниями женщин по причине принадлежности к иному гендеру? Остается оценивать, насколько точно автор изъясняется, насколько богата поэтика в его произведениях, насколько формальный облик стихотворения соответствует внутреннему содержанию, реализуется ли замысел поэта. И с этой позиции у Ольги Чубаровой с творчеством всё в порядке. Например, в стихотворении «Метаморфозы Елены Троянской» она умело употребляет сниженную лексику («спёрли», «пофигизма» и т. д.) после строк, написанных нарочито высоким штилем, тем самым дополнительно подчеркивая указанные в названии метаморфозы — превращение прекрасной, возвышенной, но высокомерной Елены Троянской в более приземленную, но при этом помудревшую Василису. Конечно, у О. Чубаровой есть и огрехи в произведениях: кое-где ей можно было бы поработать над текстом, избегая очевидных или неточных рифм, можно было бы поискать более яркие эпитеты, более интересные метафоры. Но это несомненно поэзия — интересная, цельная, заслуживающая внимания читателей.

Юлия ЗЕМЛЯНСКАЯ