Кристина ОЛЕНЕВА (г.Москва) ОБЛОМКИ

Как бы так описать свое состояние, чтобы без мата?

Нынче запрещено ругаться, а у меня нет столько денег, чтобы платить штраф за каждое слово.

Даже не знаю, с какой стороны подойти, ибо мне кажется, что пока пишу, могу себе снова сделать больно, а я не хочу. Устала уже терпеть: тут потерплю, там потерплю, а ведь так и будет продолжаться мазурка на угольках моей души. Хотя никто не поверит, что это все было взаправду.

Мы разучились чувствовать по-настоящему. Для нас выбежавшая вслед за парнем девушка в расстегнутой куртке с растрепанными волосами — сумасшедшая, странная. А раньше даже радовались за нее. За них радовались. Мы не даем волю чувствам, вешаем замки, строим вокруг себя стены, селимся в бетонные трехкомнатные клетки с окошками и существуем. Надо думать, скоро введут налог на счастье и будут продавать воздух в банках за бешеные деньги, потому что мы, люди, теряем не только нашу Жизнь и все необходимые для нее компоненты, такие как любовь или счастье; мы так же беспощадно губим воздух и воду, что уж точно необходимо для существования большинства живых организмов, если вы еще дышите, конечно.

Все можно поменять. Пусть кто-нибудь бросит городскую суету, от которой у него или у нее каждый вечер болит голова, и уедет далеко за серые стены повседневности и рутины. Пусть там пишет стихи, пусть летом бегает в поле босиком, чтобы почувствовать жизнь даже пальцами ног. И пусть полюбит. Обязательно полюбит.

*  *  *

Нельзя так просто захотеть разрушить чей-то Вавилон, скажем потому что он не только «чей-то», он твой. Вместе строили. Вот мне и осталась одна потеха: смотреть, как Мой сумасшедший пытался хотя бы по пояс стену воздвигнуть, да и Он уже сдался, а я молча сидела на месте, где раньше величие мое было, и смотрела на мелкие осколочки тех огромных  камней.

И что же теперь остается? Сил идти нет, строить тоже нет.

— Давай подождем, может проедет кто мимо и увезет нас подальше куда. Там и найдем место, воздвигнем новую крепость и чтобы крепче, и больше, и выше, — говорила я тихо, чтобы не спугнуть мысли Его. И не стала ждать ответа. За те долгие годы, что вместе прожили, чувствовала Его каждой клеточкой тела. Поняла все без слов, без взглядов.

Уже занималась заря, окропившая весь горизонт красно-фиолетовыми красками. Оттуда, из-за краешка земли, словно спасательный круг показался кто-то, и не торопясь приближался к нам. День, а может и месяц, а может и год спустя появился парень, и, окинув нас взглядом, спросил:

— Не нужна вам помощь какая?

Улыбкой ответила я, с места вскочила и к Нему, к Своему, с кем строили вместе, кинулась, за руку схватила, тяну:

— Ну пойдем же скорее. Все получится, точно я знаю! Только верь мне.

Он взглянул на меня изумрудными глазами и, улыбнувшись одними губами, поддался на порывы по-детски невинные мои.

Парень тот, что помочь предложил, чересчур интересовался моей красотой и необыкновенностью. Я забылась совсем, голову мне вскружили слова его льстивые и позабыла я того, кто рук не жалея ставил друг на друга камни тяжелые. И, конечно же, потеряла Его. Совсем не заметила, когда Он ушел и в какую часть света... Сбежала я от паренька, появившегося когда-то из-за самого горизонта, проклиная то место, куда сошла. Слезы мои давно превратились в соленые реки, ничем и никем не унять, не утешить было меня. Металась, бежала куда глаза глядят, лишь только сердце твердило: «Не останавливайся! Я знаю, куда идти!» Послушав неустанно бившийся во мне голос, ринулась, может, на север. Не считала я больше времени и не знала, сколько прошло: день, месяц, а может и год, но в один холодный вечер, когда Солнышка не было видно, когда зима была уже на пороге, я нашла Его. Увидела силуэт в толпе одноликих, однообразных серых людей-пятен. Да, это был Он, спиной стоял ко мне, но я знала, знала, что отыскала Его снова. На радостях кинулась без памяти, но лишь когда подошла ближе, заметила, что не один Он, а с девушкой, внешне имевшей схожие со мной черты, но с рыжим волосами. Слезы комом встали  в горле, меня мутило. Я не знала, куда от этого спрятаться. Столько времени искать Его, чтобы увидеть, что у Него другая, что для меня нет больше места.

Обернулась и прочь бежать, скорее, чтобы не дай Бог не увидел, что я снова в жизнь Его ворвалась вот так вот без стука, без звонка, как сделала это в первый раз. Картинки то и дело всплывали у меня в голове, наполняя мою душу невыносимой болью и напоминая мне фильм ужасов, который мог напугать лишь человека глубокого, безответно и безнадежно влюбленного или любящего: я видела, как целует ее губы, как обнимает... Казалось, что это все происходит на самом деле. Больше я не могла сдерживать слезы, в ушах шумело, руки тряслись. На секунду я перестала дышать. Голова стала тяжелая, а плечи, превратившиеся в маленькие и слабые, были не в силах удержать на себе Вселенную безумных мыслей и бешеных идей. Но тут резко кто-то схватил меня за руку, развернул и прижал к себе. Вдохнув полной грудью до боли знакомый запах, слезы хлынули из глаз моих. Он обнимал меня, целовал мои щеки и соленые губы, утирал слезы. У меня не хватило сил поднять глаза и взглянуть на Него, для меня просто было важно, что Он рядом:

— Друг без друга мы не дышим, слышишь? — сквозь зубы, с какой-то ненавистью к самому себе, прошипел Он.

Я только всхлипывала и кивала головой. Слова вылетели у меня из головы. Он все сильнее прижимал меня к себе. Не знаю, сколько мы так простояли: где-то около часа, месяца или года, но в тот момент я поняла, что не могу без Него жить.

После мы отправились искать нашу разрушенную крепость. Мы знали — она на краю света, но нет ничего невозможного, когда тебя за руку держит самый любимый человек на земле.

В пути я не решалась ничего Ему сказать, а Он даже не смотрел на меня. Внутри нечто, чуждое человечеству, разъедало нас. Совесть. Она исколола мою душу иголками и, еще кровоточащую, опустила в соленую воду. А Его... Я боялась почувствовать, как именно она расквитается с Ним за предательство, но Он с такой силой  сжимал мою руку, что у меня белели пальцы.

Я все думала: «С чем же мы останемся? Наверно, нас еще не раз раскидает по свету, но мы все равно будем чувствовать неумолимую тягу друг к другу, потому что так когда-то решил Господь. Да, сейчас у нас нет ничего, только груда камней и мы. Но это и не важно. Важно было лишь то, что Он снова и снова пытался строить стену, но в этот раз я уже помогала ему, терпела невыносимую усталость и желание все бросить. Одним Небесам и мне известно, сколько раз Он обходился со мной грубо и сколько раз причинял невыносимую боль».

Это не конец.  Однажды я не смогла больше это терпеть и ушла незаметно. Но даже за многие тысячи километров я слышала Его тихий шепот:

— Вернись ко мне.

У меня щемило в груди, и я отчаянно пыталась найти Его, но безуспешно. Мне не отыскать дорогу на край света без Него рядом. Да, попадались желающие помочь, я даже соглашалась, но мы говорили на разных языках, и они совсем не понимали, куда я направляюсь и кого ищу. В тот момент стало ясно:  Он один такой во Вселенной и пускай Его имя такое же, как и у половины земного шара — для меня оно все равно звучит особенно. Мне хотелось кричать имя его, я стала искать место повыше, откуда бы ветер смог унести голос мой во все концы света.

Не считая шагов и пройденных дней, плутая, я все же набрела на высокую гору. Вершина ее уходила в самое небо, а может и выше. У меня закружилась голова от осознания величия каменного великана. Я поняла, как ничтожна мала и как бессильна перед его несокрушимостью и громадностью. Ветер, желая помочь, толкал меня в спину, давая понять — я на правильном пути. Поначалу казалось, я преодолею все, но уже к ночи, когда Солнце, которое не давало мне замерзнуть, село, силы покинули меня. С наступлением сумерек температура упала. Я не могла больше идти. Губы стали голубоватого оттенка, а пальцы рук и ног больше не подчинялись командам еще живого головного мозга, который вместе с горячим сердцем мешал мне уснуть навеки. Но вскоре они не могли больше противостоять неумолимой силе Природы. Я упала на острые ледяные камни и провалилась в мертвенный сон.

— Открывай глаза. Поднимайся! — эхом доносился до меня спокойный и мелодичный голос. — Тебе нельзя здесь умереть. Это слишком просто. Ты должна бороться за то и за того, кого так сильно любишь, — все не унимался голос.

Я, превозмогая невероятную усталость, приоткрыла глаза. Яркий белый свет был повсюду:

— Это сюда попадают души после смерти? — еле шевеля промерзшим языком, спросила я Голос.

— Нет. Ты все еще на земле. Поднимись!

Вдруг я почувствовала невероятное тепло по всему телу и, казалось, даже сама смерть отступила от меня. Поднялась и оказалась лицом к лицу с таинственным Голосом, невозможно было поверить своим глазам: это был Ангел. Его лицо обрамляли светлые, как снег, кудрявые волосы. С белизной волос можно было сравнить только его одежды, а из-за спины виднелись белоснежные крылья. От него шло непередаваемое словами тепло. Я посмотрела по сторонам: снег таял, а под ногами у меня вместо ледяных глыб росла мягкая бирюзовая трава. Хотелось раствориться в этом тепле и свете, но сердце, услышав мысли мои, забилось сильнее, возвращая меня к жизни:

— Совсем скоро рассвет. Обернись.

— Что мне там надо увидеть? — оборачиваясь, спросила я.

— Твоя любовь на настоящую и необъятную силу способна. Она высока. Выше, чем вершина этой горы. Ангелы плакали вместе с тобой. Я плакал вместе с тобой. А теперь смотри, начинает светать... — последние слова Ангела доносились уже откуда-то с неба.

Я в растерянности пыталась разглядеть что-то необычное в лучах нового дня. И вдруг из-за опаленного Солнцем краешка земли показался знакомый силуэт, глаза мои заслезились вновь, и кинулась я к Нему, обгоняя даже сам ветер:

— Мы друг без друга не дышим, — тихо шептала Ему, а Он, продолжая гладить меня по волосам, медленно кивал и, кажется, тоже плакал.

Жить друг без друга — это существовать, это похоронить себя заживо, это изрезать себя лезвием тупого ножа и окунуться с головой в Мертвое море, поэтому мы вновь и вновь возвращались к нашей работе: «жить вместе» и «строить нашу жизнь вместе». У нас осталось лишь пепелище, осколки, но над нами простиралось огромное звездное небо, летний ветер трепал наши волосы, а теплый дождик смывал усталость, и мы вновь любили друг друга с той былой страстью, как и месяц, год, и десять лет тому назад.

Любовь дает силы изменить мир. Только она способна заставить человека покончить с собой или наоборот вернуться к жизни. Любовь во всем. Как в том фильме: "Наша любовь она как ветер, ее не видишь, но чувствуешь". Чувствовать, обязательно надо чувствовать. Обязательно надо жить.